Пересвалочный пункт

Полигон твердых бытовых отходов в Заводском районе Кемерова – старейшая и главная свалка города. Ежедневно спецтехника привозит сюда тысячи кубических метров мусора, которые за год вырастают в миллионную гору отходов. Учитывая, что полигон работает с 1940-го года и заполнен на 90%, в этом месте под городом погребен еще один город: многослойный некрополь погибших вещей, глубину и слоистость которого не измерить.

Впрочем, на подъезде к отвалу это не особо заметно. Свалка вовсе не выглядит огромной и зловонной мусорной кучей, в болоте которой можно увязнуть и сгинуть. Восьмигектарное тело полигона похоже, скорее, на бескрайнее, усыпанное мертвыми вещами поле, мусорную гладь которого рассекает широкая дорога: с раннего утра груженые мусоровозы везут по ней содержимое мусорных баков города. Раньше, в 1940-х годах, здесь был хутор, куда санитарный отряд на лошадях свозил жидкие и твердые нечистоты. Теперь нечистоты свозят на сливную станцию, а сюда принимают только твердые отходы IV-V классов опасности – весь бытовой мусор, который попадает в уличные контейнеры из помойных ведер кемеровчан. И, конечно, везут его не лошади, а больше сотни единиц спецтехники, которой располагает "Спецавтохозяйство" – предприятие, на балансе которого находится санитарная очистка города.

Вслед за мусоровозом въезжаем на свалку и мы. Наш проводник – заведующий полигоном ТБО Вячеслав Туранков, чья жизнь связана с отвалом уже больше четверти века. Здесь он смотритель и хозяин – завидев его автомобиль, заправщики приветственно кивают, а бульдозеристы издали машут рукой. 

Подъезд к полигону патрулирует один из работников свалки, его работа заключается в том, чтобы подбирать и складывать в мешок мусор, который неизбежно роняют проезжающие мимо машины. Поравнявшись с мужчиной, Вячеслав Туранков опускает стекло, здоровается и просит его пройти немного вперед, потому что "налетело маленько".

– Между прочим, человек преподавал математику в одном из сибирских вузов, – рассказывает, проезжая дальше, заведующий полигоном. – А потом, видимо, случилось что-то – теперь вот здесь. Почему – не знаю, нам его от биржи прислали. Меня, в принципе, устраивает, как он работает: дисциплинированный, спокойный человек и не пьет. А до него присылали одного, так он поработает да пропадет куда-то. Работа на воздухе – не всегда уследишь.  

Всех сотрудников "Спецавтохозяйства", постоянно работающих на отвале, Вячеслав Васильевич знает в лицо, с водителями грузовиков – сложнее: большая текучка. Работа водителя мусоровоза – тяжелая, грязная и не самая привлекательная в смысле зарплаты. Работают они с раннего утра и за день успевают сделать по три-пять ходок – в зависимости от того, кто откуда едет.

 – Вот здесь у нас КПП, где водители отмечаются перед въездом на полигон, с той стороны – мойка, ремонтная мастерская и заправка, где заправляются бензиновые машины: бензин еще есть – нам нефтебаза отпускает 80-й. Если на 92-й перейдут, то это уже сразу нам в убытки будет: он дороже намного, – рассказывает Туранков.

Тем временем мы едем уже по так называемому телу полигона. Стекла на окнах машины Вячеслава Васильевича опущены, а характерного помойного запаха, как ни странно, не слышно, хотя на улице не так уж и холодно – градусов десять. "Да ему и взяться особо неоткуда, – объясняет Вячеслав Васильевич, – потому что мусор сверху мы накрываем глиной и потом уже идем по ней вторым слоем. Слой укладывается согласно рабочей карте, потом уплотняется, смачивается, пересыпается грунтом, и сверху укладывается следующий. Тут были старые отвалы еще с 1970-х годов, мы по ним уже сверху прошли. Справа территорию рекультивировали – закрыли все это дело. Вон, видите: на этих площадях уже деревья растут. Тут даже возвышенности не образовалось – все усело до одного уровня".

Полная рекультивация полигона возможна только после того, как его резерв будет полностью исчерпан. По словам Анатолия Сомикова, директора муниципального предприятия "Спецавтохозяйство", случится это не так скоро: хотя свободных площадей практически не осталось, спокойно работать здесь можно еще лет 15.

"Бытовые отходы имеют свойство перегнивать, происходит анаэробное разложение. Карта усаживается, и по истечении 10-15 лет мы опять возвращаемся на это место, раскрываем карту и используем эти площади вторично. На сегодня полигон на 85-90% уже занят, свободных площадей практически не осталось – мы вынуждены работать на высоконагруженном полигоне. То есть поднимаемся, как по терриконику, выше и выше вверх. Полигон считается высоконагруженным, если на квадратный метр приходится более десяти тонн. К слову, в Томске высота тела полигона составляет 27 метров. У нас пока 8-12 метров – перспектива еще есть, лет 15 можно работать", – поясняет Анатолий Сомиков.

Предприятие "Спецавтохозяйство", которому в городе отведена роль санитара-чистильщика, было образовано в 1940 году, теперь на его машинах из города вывозится около 85% мусора. Каждый день это объем порядка 4,2 тысячи кубических метров, за год набирается 1,7 миллиона "кубов". По подсчетам директора Сомикова, с каждым годом объемы растут: ежегодный прирост составляет в среднем два процента, и это в основном пластик.

Около 75% отходов, вывозимых "Спецавтохозяйством", отправляется на полигон Заводского района, остальное отвозят на полигон в Кировском – вторую площадку предприятия, переданную для санитарных нужд в 2002 году. "Это был глиняный и песочный карьер – там добывали полезные ископаемые, а потом в целях рекультивации этих земель он был отдан под полигон. Сейчас выбранные объемы заполняются отходами, а потом по этой территории пройдет автомобильная дорога. Это проект на перспективу", – сообщил Анатолий Васильевич.

Помимо двух государственных в Кемерове существует еще один частный полигон. Это полигон М, куда принимают отходы уже III класса опасности, к которым относятся, в частности, автошины и промасленная ветошь.

"Проблема в том, что в большегрузные контейнеры складируют, конечно, все: туда и шина может попасть, и еще что-нибудь. Это всерьез затрудняет нашу работу. Перспектива переработки отходов очень широкая. Селективный отбор существует и приносит пользу во всем мире, особенно продвинута по этой части Германия. Но у нас этот опыт не приживается, – сетует директор "Спецавтохозяйства". – Года два-три назад мы экспериментально поставили в Центральном районе 86 контейнеров для раздельного сбора мусора. В первое время вроде бы дело пошло хорошо: отдельно люди бумагу складировали, отдельно – пластик. Но потом заглохло: видимо, такой культуры в обращении с отходами, как хотелось бы, у населения нет. Сегодня хозяйка не готова держать на кухне три-четыре ведра, да и нет таких кухонь, которые были бы для этого предусмотрены".

После того как мусор попадает в общий контейнер и вывозится мусоровозом с коэффициентом уплотнения до пяти единиц (мусор внутри кузова уплотняется для более эффективного использования техники), на отвал привозится каша. Отборка после прессования – процесс трудоемкий, и в Кузбассе, как и в целом по России, представлен слабо. Среди российских городов лидирует Белгород – там перерабатывают порядка 15% мусора, средний показатель в стране остается на уровне 3-7%. Кузбасскую переработку мусора представляет завод в Новокузнецке и различные муниципальные бизнес-инициативы. В частности, в областном центре работает компания "Экологический региональный центр-Кемерово", которая сотрудничает с промышленными предприятиями города и занимается переработкой картона и полиэтилена, а также имеет лицензию на работу с отходами I-III классов опасности, к которым относятся ртутные лампы, замазученные отходы, автошины и прочее.

"В год мы перерабатываем около ста тысяч ртутных ламп, 150 тонн замазученных отходов и от 80 до 120 тонн шин. Также принимаем на утилизацию отработанную оргтехнику. Очень многое зависит от предприятий и от того, насколько они готовы сдавать отходы. Большинство из них старается скрыть свои отходы и не показывать", – рассказывает директор компании Александр Кукоев.  

"Экологический региональный центр-Кемерово" привлекает к своей работе промышленных гигантов: в частности, сотрудничает с "Азотом" и делает совместные проекты с администрацией города, но все-таки больше выступает в роли посредника. "Переработчикам, которые заняты на больших объемах, неинтересно возиться с организациями, которые сдают по 20-30 килограммов. Мы в большей степени посредники между крупными переработчиками и производителями отходов, собранное отправляем, как правило, в Новосибирск", – отмечает директор.

Учитывая отсутствие налаженной системы селективного сбора мусора, "Спецавтохозяйству" приходится нелегко. Самый тяжелый период выпадает на осень, когда в контейнеры сбрасывают тонны травы, листьев и прополочного материала, для чего во всем мире копают компостные ямы. "Осенью нас просто заваливает, я вам честно скажу. Большегрузные контейнеры часто приходится вывозить дважды в день", – говорит Анатолий Сомиков.

Отдельная головная боль уже на полигоне – древесина, которой в последние годы по осени буквально забиты не предусмотренные для этих целей контейнеры. "В последнее время бум пошел: тополя режут, везде субботники, все вырезают и везут сюда к нам. А это не бытовой мусор – дерево. Вот на Кировском полигоне – там много было древесины – пришлось тушить, пожарные машины ничего не могут сделать, тут только бульдозерами закапывать надо. В три ствола лили. Льем – а оно еще сильнее горит. Мелкие-то ветки горят – их потушить не могут, а если бревна возьмутся, тут уж вообще, – рассказывает Вячеслав Туранков. – Поэтому мы стараемся большегрузные контейнеры сгружать в одну сторону, чтобы весь отвал не загорелся. Именно они чаще всего привозят горящий мусор, который может находиться там, даже если в контейнере его не видно. Его притушили, сверху мусором засыпали, а он внутри горячий. Когда на отвале машина разгружается, доступ воздуха пошел – он воспламеняется через какое-то время. Тем более что ветра здесь хорошие дуют: место открытое, пологое".

"Вот знаете, – добавляет заведующий полигоном, – казалось бы,  дожди идут – хорошо: отвал меньше горит. Но зато начинается грязь, а поток машин идет огромный. На подъезде к полигону еще ничего: асфальт, а дальше – сложнее. Мы, конечно, отсыпаем, тратим на отсыпку дорог много средств, но все равно. По зиме проще работать. По зиме – снег: и отвал твердый, и машины не проваливаются. Бульдозером прошел, дороги прочистил – и все".

Бездомных на полигоне не много: работающие здесь люди сходятся во мнении, что раньше их было гораздо больше, и предполагают, что все ценное выбирают уже в городских контейнерах. "Раньше, особенно в тяжелые времена, многие приходили – съестное искали. Выбирали, опять же, хлеб – скотину кормить. А сейчас это явление существенно сократилось, но, тем не менее, не запретишь: иногда приходят и что-то там ищут", – отмечает Сомиков.

Вячеслав Туранков на полигоне чаще всего встречает мальчишек и старается их чересчур не гонять, потому что иначе могут поджечь. На его памяти никаких сверхценных вещей здесь не находили, как-то раз только люди из прокуратуры приезжали искать какие-то свои документы, которые случайно выбросили в контейнер.    

"Они пришли, в туфлях там лазили. Я говорю: "Ой, ребята, я вам не позавидую". В шесть часов утра мусоровоз разгрузился, бульдозер уже мусор столкал, выровнял, представляете. Никто ж не будет ждать, пока эта кучка лежать будет. Они искали, но не знаю: найти тут что-то нереально", – поясняет он.

Словом, отвал – место немноголюдное, птиц здесь куда больше, чем людей: в основном, воронье и орлы. Местные говорят, что начиналось все с одного-двух орлов, а сейчас их тут стаи. А в целом живая природа и здесь плевать хотела на запустение: на бывшем, ныне засыпанном отвале уже растут елочки, а в образовавшемся после рекультивации обрыве поселились ласточки. Туранков говорит, что раньше никогда такого не было: "Как на Томи над берегом живут, так и здесь гнезд наделали. Естественный процесс, одним словом". 

\