Под глубоким наркозом

В 2014 году хирурги Детской городской клинической больницы №5 в Кемерове провели шесть тысяч операций. Были среди них и поистине уникальные, но вообще ясно: каждая операция – это отдельная история. Тем более, если учесть – на операционном столе дети.

Корреспонденты "Газеты Кемерова" стали свидетелями одной из операций, проведенной хирургами ДГКБ №5 в преддверии Нового года. Этот рассказ о ней.

 

Утро обычного дня

 

Декабрьское утро, только-только светает. Фойе огромного хирургического корпуса больницы уже украшено новогодними гирляндами, но на шестом этаже, в операционном блоке – белые стены. Здесь идет повседневная работа – все дни, кроме понедельника, отданы под плановые операции. Начинаются они утром, ну а их окончание зависит только от конкретного случая – иногда достаточно получаса, но бывает, что операция растягивается на много часов. Сегодня – потенциально именно такая операция, сложная.

По коридору проходит старшая медицинская сестра Лидия Кухаренко. Она – "менеджер" операционного блока, ее задача состоит в непосредственной подготовке к операции. Чтобы были на месте все инструменты, чтобы не возникло нехватки операционных тампонов, чтобы хирурги могли спокойно работать и не отвлекаться на "частности". И еще один момент – чтобы в операционной не находились люди, которые там находиться никак не должны. Поэтому и требует медсестра у корреспондентов «Газеты Кемерова» справки о прохождении флюорографии – "иначе никуда вас не пущу". Но справки у нас в порядке.

"Все сотрудники обязательно проходят раз в полгода полное медицинское обследование, это обязательное требование. Но вообще у нас тут не было случая, чтобы хирург не был допущен к операции. И никаких срывов, никаких эксцессов – слишком серьезным делом они занимаются, чтобы такое было возможным", – говорит начальник пресс-службы ДГКБ №5 Анна Стоянова.

Тем временем в коридоре появляется человек, который и будет проводить операцию – Александр Елисеев, хирург с 39-летним стажем. Никакого напряжения или волнения Александр Викторович не выказывает – наоборот, начинает с увлечением рассказывать, как он был этой ночью дежурным хирургом по больнице и какой случай во время его дежурства произошел.

"Коллегам пришлось экстренно удалять инородное тело. Маленькая девочка, бусинка в правом бронхе. Инородные тела – это вообще серьезная проблема, очень часто такие дети к нам поступают. Но это, конечно, отдельный разговор".

 

Маша и ее болезнь

 

Затем хирург переходит к сегодняшней операции. Пациент – 14-летняя девочка Маша Ильина (имя и фамилия изменены – "Газета Кемерова"). Болеет уже много месяцев, причины неочевидны. Симптомы – прежде всего высокая температура, доходящая до 40 градусов, общее недомогание. С лета Маша успела пройти через три кемеровские больницы, несколько раз собирался врачебный консилиум. Медики сошлись во мнении, что причина болезни кроется в изменениях селезенки – возможно, туберкулез, не исключается и вероятность опухоли.

Поэтому поврежденный орган придется удалить, причем операция будет проведена уже достаточно необычным способом для ДГКБ №5 – "открытым". Вообще, сейчас хирурги больницы привыкли применять эндоскопию – метод "операции через замочную скважину", когда для оперативного вмешательства достаточно максимум одного-двух надрезов или проколов. Это очень сложный метод для хирурга, говорят специалисты больницы, но зато наиболее "щадящий" для пациента. Особенно имеет это значение, когда пациент – ребенок нескольких месяцев от роду, а то и просто новорожденный, которому, например, надо "выправлять" врожденный дефект кишечника.

"Но сегодня у нас особый случай, мы должны окончательно понять природу недуга, все увидеть своими глазами. Предстоит сложная полостная операция, пациент будет погружен в самый глубокий возможный наркоз. Сколько займет времени? Гадать бессмысленно, все зависит от обстоятельств. Я холерик, привык все делать быстро, но это сейчас значения не имеет. А непосредственно в операции примут участие семь человек – три хирурга, анестезиолог, медсестры", – объясняет Александр Елисеев.

Пока мы разговариваем с Александром Викторовичем, по коридору на операционной каталке провозят Машу. Темные волосы, бледное лицо с "отпечатком" долгой болезни. Понятно, что ни ей, ни ее родственникам, ждущим внизу, не до разговоров. Операция вот-вот начнется, остались считанные минуты.

 

Люди и инструменты

 

За это время хирурги и медсестры, уже облаченные в операционные халаты, проводят последние приготовления в "предбаннике" – помещении с раковинами, где и проходит тот самый, известный нам по фильмам, "обряд" тщательного мытья рук и обработки антисептическим раствором. Но вот – все готово.

Сама операционная – небольшая комната без окон с искусственным освещением. Александру Елисееву непосредственно ассистируют два хирурга – Евгения Полуконова и Ярослава Князева. Главная задача одного из ассистентов – держать зажимы, чтобы у главного хирурга был свободный доступ к разрезу.

Инструменты и операционные тампоны подает медсестра Наталья Семенова – по словам самого Александра Викторовича, взаимопонимание у них отлажено едва ли не на подсознательном уровне. На практике это выглядит так – нужный инструмент оказывается в руке у хирурга через секунду после того, как тот о нем подумал.

"Опытная медсестра – это второй хирург, без преувеличения. Все знает, сама иногда может что-то подсказать. У меня такие случаи были, когда еще молодой был, неопытный. Дельный совет во время операции просто неоценим!", – рассказывает хирург Елисеев.

 

"Очень трудно, все кровоточит"

 

Есть кому подсказать и на сей раз. В операционной находится заведующий операционным блоком Виктор Кравченко – хирург со стажем, "перевалившим" за сорок лет. После перенесенного инфаркта сам Виктор Иванович уже не оперирует, но часто приходит на операции, наблюдает, подсказывает. И всегда, говорят его коллеги, вещи важные и нужные.

Тем временем, операция идет уже несколько десятков минут. Александр Елисеев, недавно такой разговорчивый и улыбчивый, сейчас говорит скупо и отрывисто, его движения точны. По коротким репликам проводящих операцию понимаем – селезенка действительно серьезно поражена, да так, что к ней даже сложно "подобраться".

"Там трудно очень, все кровоточит. У тебя по приборам все в порядке?", – обращается главный хирург к неулыбчивому человеку в "детской" операционной шапочке с изображением зайчиков. Это анестезиолог-реаниматолог Сергей Куршев, и задача у него серьезнейшая – обеспечить безопасное и безболезненное состояние Маши во время операции.

 

Спортивная команда хирургов

 

Реаниматолог подтверждает – все в норме. Работа продолжается дальше – поврежденный орган все никак не "поддается", Александр Елисеев пробует разные варианты, Виктор Кравченко вполголоса дает советы. По операционной плывет специфический запах – это хирурги используют прибор для запаивания сосудов. Отличная, кстати, вещь, говорят они – "железная" гарантия обезопасить от обильного кровотечения.

Со стороны работа хирургов и ассистентов невольно напоминает слаженные действия спортивной команды во время игры. А вскоре аналогия становится еще более очевидной – когда в "команде" происходит замена. "Евгения Валерьевна, отдохните! А ты, Паша, давай, вставай!", – командует Александр Елисеев, обращаясь к Евгении Полуконовой и молодому хирургу Павлу Шрамко, который все это время находился тут же, в операционной. Это нормальная практика – хирурги часто приходят на операции коллег. Опытные, чтобы, как уже говорилось, помочь советом, молодые – чтобы набираться того самого опыта.

Хирурги-ассистенты меняются местами. Евгения Полуконова более часа держала зажимы – это тяжелая физическая, мышечная работа. "Вместо ежедневной зарядки", – шутит врач, отходя от стола.

 

Корень всех бед

 

Вообще обстановка в операционной, хоть и напряженная, но без тени нервозности. Участники операции даже периодически обмениваются шутливыми репликами. А окончательно спадает напряжение, когда самое трудное остается позади – селезенку удается удалить без всякого ущерба для маленькой пациентки. Словом, очередное "плановое" чудо. Впереди долгое гистологическое исследование удаленного органа с целью окончательно определить заболевание, но как объясняет Виктор Кравченко, даже невооруженным взглядом видно – ткани поражены.

"Это, ребята, возможно, туберкулез. Да и онкологию, к сожалению, исключить нельзя".

 

А Александр Елисеев, проводя завершающий этап операции, добавляет – теперь он убежден окончательно, что все сделано правильно. Повреждения никаких внутренних органов, кроме селезенки, во время операции не обнаружено, причина болезни девочки с высокой долей вероятности крылась именно в ней. Без селезенки вполне можно жить – и жизнью полноценной. Машу наверняка еще ждет долгий восстановительный период и лечение, но можно надеяться – самое плохое уже позади.

 

"Сколько было таких минут?"

 

Тем временем медсестры заняты делом на первый взгляд немного абсурдным, но на самом деле крайне важным – пересчитывают использованные во время операции тампоны. "Еще два должно быть, шеф!", – обращаются они к Александру Елисееву. И тут же объясняют: «забыть» что-то понятно где – грех тяжкий и непростительный. А набухшие от крови тампоны почти неотличимы от внутренних органов – отсюда и необходимость строгого пересчета.

Операция завершается, хирурги начинают накладывать швы. Корреспондентов "Газеты Кемерова" заранее предупредили – после операции ни к кому из ее участников лучше не "лезть" – люди эмоционально, да и физически измотаны, "выжаты как лимон". Но главный хирург сам обращается к нам. А может, просто размышляет вслух.

"Да, вот это операция была! Селезенка эта – поволновался я из-за нее. Сколько таких минут было за 39 лет? Не знаю…много, очень много!".