Селфхарм — это нанесение себе повреждений любым доступным способом. Порезы бритвой, втыкание игл, прижигание бычками от сигарет, удары по голове — список можно продолжать долго. Подобную аутоагрессию психологи объясняют ненавистью, тревогой, страхом или моральной неудовлетворённостью, от которых пытаются избавиться через физическую боль.
У нас — истории людей, которые осознанно причиняли себе страдания.
Самоповреждение является потенциально опасным для жизни. Селфхарм относится к девиантному поведению и может быть связан с психическими расстройствами.
Анна, 25 лет
У меня всегда была тяга к самоповреждениям, ещё с подростковых времён. Всё началось тогда, когда от нас ушёл отец. Помню, была в отчаянии, мне казалось, что с разрушением семьи рушится и весь мир вокруг. Я замкнулась, не хотела об этом ни с кем говорить. И как-то лёжа в ванной увидела бритву, в голове будто что-то щёлкнуло. Я как в гипнозе взяла её, достала лезвие и медленно провела по бедру. Через тонкий порез стала сочиться кровь — я смотрела, как заворожённая, на то, как вода становится красноватой. Боли не было.
С тех пор я регулярно стала себя резать. В основном бёдра, потому что это самые незаметные, но при том очень чувствительные места. Сначала делала это редко — скорее, просто из любопытства. Мама не смогла пережить разрыв с отцом и запила, это только усугубило моё состояние. Я стала прикалывать себя булавками и иголками. То есть могла ехать в автобусе, задуматься о чём-то своём и, чтобы отвлечься от мыслей, уколоть себя в живот. Это работало.
Через какое-то время я вообще перестала носить короткие рукава и платья, на мне не осталось живого места. Мама ничего не замечала: когда она не работала, то пила. Друзья как-то избегали этой темы, хотя прекрасно всё видели. В итоге получилось так, что я чувствовала себя абсолютно одинокой. Начала курить и тушить бычки о свои руки, это гораздо больнее порезов, да и ожоги заживают дольше. Может, пыталась привлечь внимание к своим проблемам — сейчас не могу сказать, для чего я этого делала, просто появилась какая-то зависимость от боли.
Впервые к психиатру я обратилась в 20 лет. Поняла, что мне никто не поможет, кроме себя самой, а осознание этого, пожалуй, оказалось больнее, чем все физические увечья. Мне выписали «феназепам» и гору других таблеток, тогда-то всё и прекратилось. Но я стала какой-то «неживой», всегда ходила как в тумане, иногда не могла адекватно реагировать на происходящее. В итоге просто перестала эти таблетки пить.
Мне помогла другая «терапия» — я встретила человека, который меня понимал. У него не было такой проблемы, но он всегда был готов выслушать и поддержать. Самое главное, он не осуждал меня. Когда мы расстались спустя два года, первое, что я сделала, исполосовала свои руки и прислала ему фотографию с вопросом: «Ты этого добивался?». Мне до сих пор за это стыдно.
Международная классификация болезней определяет селфхарм не только как прямое нанесение себе физического вреда, но и злоупотребление алкоголем и наркотиками, умышленная голодовка, контакт с горячими предметами, прыжки с высоты и даже укусы животных, от которых не пытаются уклониться. Некоторые считают селфхармом даже излишнюю степень трудоголизма.
Максим, 30 лет
Я занимался селфхармом с самого детства, просто не знал, что это называется именно так. До сих пор помню, как после уроков по дороге домой бил себя учебником по голове за плохие оценки. Не могу сказать, для чего я это делал, родители никогда не были строгими и не ругали за «двойки» в дневнике. Но тяга к самоповреждениям откуда-то взялась.
Это касалось любых моих проступков, внутри как будто установили какой-то моральный индикатор, который подсказывал мне, что хорошо, а что плохо. Допустим, помучал кота — подёргал за хвост или как-то сильно сжал, мне становилось стыдно, я раскручивал розетку и брался пальцами за оголённые контакты. Коленки тряслись от страха, что меня может убить током, но я продолжал это делать. Как остался жив — ума не приложу. Может, потому что в нашей квартире всегда была слабая сила тока, даже лампочки тускло горели. После этого я получал какое-то моральное удовлетворение, будто бы искупил свою вину.
Позже наказания стали более жестокими. Как и все подростки, я мастурбировал. С одним лишь отличием — я считал, что это очень плохо. Поэтому после каждого акта мастурбации я бил себя кулаками по лицу. Прям натурально бил — оставались фингалы и синяки. На вопросы родителей отвечал, что подрался в школе, ничего страшного. Потом я применял такое наказание в принципе за любые свои проступки — и в какой-то момент понял, что моё лицо настолько загрубело, что уже не чувствует боли.
Тогда я начал тушить о себя бычки, это невероятно больно, просто до слёз. Поэтому я старался совершать меньше «плохих» поступков, потому что я ненавидел боль, боялся её. Абсурдно, но это так. У меня до сих пор вся левая рука в «многослойных» шрамах: дошло до того, что я тушил сигареты уже о зажившие раны. В какой-то момент времени просто перестал, как отрезало.
Тем не менее спустя столько лет отголоски того, что я делал раньше, остались. Например, могу себя ударить по голове за то, что не успел закончить работу в срок. Если одновременно наваливается много обязательств, а дедлайны сыпятся, буду ходить по комнате, больно себя щипать, могу чуть придушить. Это помогает успокоиться и снять стресс.
К врачам никогда не обращался и с друзьями на эту тему тоже не говорил. Если честно, мне это не кажется какой-то серьёзной проблемой, потому что в целом на мою жизнь и здоровье это никак не влияет.
Вообще селфхарм не является психическим расстройством, хотя может быть частью расстройств ментальных. Его связывают с пограничным расстройством личности, депрессией, шизофренией, однако чаще всего оно связано с тревогой и тревожными расстройствами. Большинство психологов рассматривает его в качестве неадаптивной копинг-стратегии. Проще говоря, считают краткосрочным способом справиться со стрессом, которые маскирует острые проявления основной проблемы.
Лиза, 27 лет
Для меня боль — это способ осознать свои поступки. Я всегда причиняла её себе только по каким-то поводам, это стало своеобразным напоминанием того, какие ошибки не надо повторять, или о событиях в жизни, которые доставили не столько физическую, сколько моральную боль. Как зарубки на дереве. Ничего серьёзного, я просто резала свои руки, а после — запоминала каждый шрам, который оставался. После плохих отношений, после смерти близких, после отчисления из университета или потери работы.
Мне кажется, это не плохо. Как минимум потому, что это помогает мне не наступать на одни и те же грабли. Плохо другое — человек, который осознанно увечит себя, не может вовремя остановиться, нанося себе всё больше и больше повреждений, потому что в какой-то момент ты перестаёшь чувствовать боль.
Я до сих пор режу себе руки, мои близкие к этому привыкли, как бы страшно это ни звучало. Они просто стараются это как бы не замечать. Но я знаю, что понять меня у них не получается. Впервые, когда мама застукала меня за этим занятием, она накричала на меня, угрожала вызвать психиатров и упрятать меня в комнату с мягкими стенами. Такое отношение, конечно, делает только больнее. Но я и не прошу никого меня понимать: пока происходящее не выходит за рамки моей головы, это никого не касается.
Считается, что селфхарм распространён только среди молодёжи, но это не так — его проявление возможно в любом возрасте. Однако молодые люди действительно наносят себе повреждения чаще других. Согласно докладу, опубликованному в Международном журнале экологических исследований и общественного здравоохранения, к селфхарму прибегали как минимум 10% молодых людей в мире, хотя иногда исследователи говорят даже о 20-30%. Это зависит от того, что же всё-таки считать селфхармом, так как его определения разнятся.
