Писатель и драматург Евгений Гришковец рассказал об особенностях развития, которые впоследствии передались и его детям. Соответствующую колонку воспоминаний опубликовал портал AdMe.ru.
Дислексия, или нарушение навыков чтения при сохранении общей способности к обучению, не помешала Гришковцу полюбить слово. И это несмотря на то, что особенному ребёнку не делали поблажек — сначала в ленинградской, потом в кемеровской школах.
— Я читал хуже и медленнее всех. Учительница понимала, что я не идиот, но думала, что я очень ленивый. Она была жесткая и безжалостно ставила мне плохие оценки. Писал я с большим количеством ошибок и медленнее всех, — вспоминает Гришковец про первую школу в Ленинграде.
Писатель отметил, что родители никогда не водили его к специалистам: «Они думали, что я умный, но просто ленюсь».
В 9 лет Гришковец вернулся в Кемерово — и тут тоже не оправдал ожидания своих новых одноклассников.
— Все же ждали мальчика из Ленинграда, а он читать не может! Тут мне, правда, чуть больше повезло: учительница была внимательнее и сердобольнее, чем в ленинградской школе. Но я все равно не мог сдать ни одного норматива по чтению. Я не укладывался в нужное время — один-единственный в классе, — признаётся писатель.
Чтобы сдавать нормативы, Гришковец учил текст наизусть (его заранее тайком давала учительница), а в классе притворялся, что читает. О существовании дислексии будущий драматург узнал только в 25 лет. Писатель до сих пор медленно читает, видит образы вместо слов, старается обходиться без компьютера, а цифры всегда пишет буквами.
— Мои рукописи может читать только моя жена, потому что всем остальным показывать стыдно: там в каждом слове ошибки, — говорит он.
Однако, по его словам, главное — понять, что с тобой происходит, и научиться жить с этим. Тому же писатель учит и своих детей, у которых выявили ту же особенность развития.
Фото: архив A42.RU
