У русских есть пословица «Не подмажешь – не поедешь». И, кажется, в ней вся наша суть. Иностранцам, которые приезжают в Россию на ПМЖ и пытаются открыть здесь бизнес, никогда не понять, почему нужно прийти с конфетами (читай: с коньяком), чтобы получить одну справку, по которой тебе потом дадут другую, а та для чего-то ещё. Или зачем одаривать врача в расчёте на то, что он лучше отнесётся к вашему родственнику и операция пройдёт успешно, хотя это должно получиться без всяких презентов. Но дело даже не в иностранцах, дело в нас с вами. Почему одни русские стремятся дать, а другие получить и можно ли с этим бороться, разбиралась «Газета Кемерова».
Из всех коррупционных дел, которые возбуждаются Следственным комитетом России по Кемеровской области, большая часть приходится на взяточничество. Так, в первом полугодии 2017 года было возбуждено 61 дело коррупционной направленности, из них 26 – дача, получение взятки и мелкое взяточничество. С обвинительным приговором до суда дошли 20 дел. Прошлый год был более «урожайным» на коррупцию: всего в регионе возбудили 310 дел, из них о взятках – 134. Но опять же, цыплят по осени считают, а значит, делать выводы из приведённых цифр ещё рано, но поразмышлять над ними уже можно.
Дела о взятках делятся на три вида: когда дают, когда берут и когда выступают посредником. С июля прошлого года появилась ещё одна категория – мелкое взяточничество, когда сумма взятки не превышает 10 тысяч рублей. В текущем полугодии было 10 таких дел, из них до суда дошла половина.
Почему не все возбужденные дела доходят до суда с обвинительным заключением? Причин здесь несколько. Во-первых, в ходе следствия может выясниться, что подозреваемый не виноват. Во-вторых, дело может быть прекращено по амнистии. И, в-третьих, взяткодатель освобождается от ответственности, если он сообщил о преступлении, тем самым способствуя его раскрытию.
– Дела, когда бы мы по одному составу преступления привлекали и взяткодателя, и взяткополучателя, можно пересчитать по пальцам, – говорит старший инспектор отдела процессуального контроля СУ СК России по Кемеровской области Артем Силкин. – Но они всё же есть. Например, недавно в СМИ проходило дело о получении взятки экс-заместителем руководителя инспекции труда одного из кузбасских городов. Здесь наказание понесли обе стороны: и экс-заместитель, и взяткодатель-юрист.
Как писала «Газета Кемерова», в декабре прошлого года инспектор нашла нарушения в работе строительной организации, которые грозили крупным административным штрафом и приостановлением работ. Но 53-летная женщина была готова закрыть глаза на нарушения и не принимать никаких мер за небольшое вознаграждение – 25 тысяч рублей. Деньги ей передал знакомый юрист, который представлял интересы строительной фирмы. Это был не первый случай их «сотрудничества». Как выяснилось, в сентябре 2016 года этот же юрист заплатил инспектору 20 тысяч рублей, чтобы она назначила фирме минимальный штраф за несчастный случай с работником. В итоге по суду бывшая работница инспекции должна выплатить 600 000 рублей штрафа, плюс ко всему ей на два года запретили занимать руководящие должности на госслужбе. Юристу назначен штраф в 120 тысяч рублей.
Почему руководитель строительной фирмы не обратился в полицию, когда его юрист договаривался о первой взятке, можно только догадываться. Возможно, он не знал о ней или решил, что давать ещё одну взятку невыгодно. Но факт остаётся фактом: о второй готовящейся взятке руководство строительной организации сообщило в правоохранительные органы. За подозреваемыми установили наблюдение, их телефоны прослушивались, и после дачи и получения взятки они были задержаны. Результаты работы оперативников передали в следственный отдел, основная задача которого – закрепить добытые доказательства, правильно квалифицировать действия подозреваемых, предъявить обвинение и направить дело в суд. По большей части трудностей с тем, чтобы закрепить доказательства у сотрудников следствия не бывает.
– Сложности могут возникнуть, когда в период следствия подозреваемый остаётся при своей должности, чем может навредить ходу расследования, например, уничтожая какие-то документы, – поясняет Артем Силкин. – Но, как правило, мы действуем на опережение: либо через суд отстраняем лицо от занимаемой должности, либо делаем всё возможное, чтобы доказательства, будь то бумажный или электронный носитель, не были уничтожены.
При расследовании дел коррупционной направленности зачастую требуется экспертный анализ. Когда речь идёт о служебном подлоге, назначается компьютерная экспертиза, которая помогает установить, изготавливался ли тот или иной фиктивный документ на данном компьютере. В делах о растратах государственных средств, когда чиновники, к примеру, сами себе премии назначают, применяется почерковедческая экспертиза. Специалисты сличают подписи на документах. В делах о взятках чаще всего используются фоноскопическая и лингвистическая экспертизы.
– Фоноскопическая определяет, кому принадлежит голос на записи, лингвистическая – какая коммуникация при данном разговоре используется. Грубо говоря, что один человек имел в виду по отношению к другому, была ли провокация взятки, – говорит старший инспектор отдела процессуального контроля СУ СК России по Кемеровской области Артем Силкин. – Кстати, мы работаем не только с кемеровскими лингвистами, но также обращаемся в соседние города – Томск и Новосибирск.
Например, в деле о крупной взятке с участием бывшего зама главы города Прокопьевска, применялись именно эти экспертизы. Дело тоже было на слуху совсем недавно. В сентябре к чиновнику пришли два бизнесмена. Они просили мужчину уладить вопрос о переводе жилых помещений в категорию нежилых. Чиновник попросил за это 700 000 рублей, но предпринимателям такая «сделка» пришлась не по душе. В итоге экс-заместитель главы Прокопьевска попался на взятке и по суду получил 2,2 миллиона штрафа.
Однако не все дела о взятках заканчиваются штрафами. Порой за коррупцию люди получают вполне реальные сроки. Так, бывший директор «УЕЗТУ» за взятку в крупном размере был определён на 7 лет в колонию строгого режима с выплатой штрафа 1,5 миллиона рублей и лишением права занимать руководящие и управленческие должности в государственных и муниципальных организациях сроком на три года после отбытия наказания в колонии.
В СУ СК отметили, что мужчина свою вину не признал и со следствием не сотрудничал. Суд учёл все эти обстоятельства и вынес достаточно строгое наказание. Возможно, если бы подсудимый вёл себя иначе и давал показания, приговор был бы более мягким. Впрочем коррупционеры чаще всего не признают свою вину.
– Как правило, коррупционеры – уверенные в себе люди и не всегда готовы давать показания, которые их изобличают. Они либо не говорят вовсе, либо дают показания, которые, так скажем, обеляют их, говорят, что их действия не образуют состава преступления. Конечно, это касается не взяток, а, скорее, каких-то премий, которые чиновники сами себе начисляли. Они считают, что имели право так поступить, – говорит Артем Силкин. – Те, кто сознавался во взятках, говорили, что много кредитов, нечем было платить. Ну, а кредиты от чего идут? От жадности, от желания как-то приукрасить свою жизнь. Вряд ли можно сказать, что это бедные люди.
По данным областного следкома, больше всего взяток из числа должностных лиц приходится на чиновников. Вторая большая категория взяточников – сотрудники полиции. Кроме того, взятки берут управленцы, руководители коммерческих структур. Но в этой «гонке» по количеству взяток чиновники всё равно побеждают. А вот, например, такая категория, как преподаватели и врачи, в 2017 году значительно упала. Возможно, это связано с тем, что взятки меньше 10 тысяч рублей теперь расследуют органы дознания и ведут свою статистику. Врачи и преподаватели, которые сознаются в получении взятки, оправдывают себя тем, что у них маленькая зарплата.
Несмотря на все действия оперативников и следователей, в стране остаётся немалое количество латентной преступности: когда люди считают необходимым «подмазать», чтобы «поехать». Почему-то в России уверены, что без подарка никто не будет двигаться в хорошем направлении. Как это искоренить – сложно сказать. Разве что разом перестать так думать и делать.
