Один день в ОМОНе: мины, клад Колчака и запах взрывчатки

Подразделения отряда мобильного особого назначения перешли из ведения МВД в Росгвардию. К 2018 году все бойцы получат статус военнослужащих. И в их жизни мало что изменится.

Сотрудники ОМОНа, как и офицеры вооружённых сил, служат в горячих точках, обезвреживают боеприпасы и взрывные устройства, защищают мирных жителей в случае беспорядков, задерживают опасных преступников. И рискуют жизнью, если этого требует дело – не задумываясь, без страха и сожаления.

Корреспонденты «Газеты Кемерова» провели один день с бойцами ОМОНа – взрывотехниками, кинологами, штурмовиками. Мы узнали, чем занимается особая служба, какую взрывчатку нашли и обезвредили в Кузбассе и почему сапёры ничего не боятся.

Наедине с противотанковой миной 

Базы ОМОНа нет на картах, без провожатых её не найти. Что поделаешь, секретная оперативная служба – таковы инструкции. Поэтому нас привозят на автомобиле Росгвардии. Вокруг серого здания высокий забор, рядом теснятся частные дома.

У ворот нас встречает Сергей Владимирович, начальник инженерно-технического отделения (здесь и далее сотрудников ОМОНа называем по имени, поскольку не можем предать огласке фамилии. – Прим. ред.). Он руководит взрывотехниками. Ещё на базе расположились кинологи, а также отряд применения специальных средств.

Командир рассказывает, что мы подоспели как раз вовремя – к тренировке. На плацу уже собрались бойцы. В центре площади стоит микроавтобус. Сергей объясняет, что это «Аракс» – передвижной комплекс для поиска и обезвреживания взрывоопасных объектов.

– На «Араксе» мы выезжаем на место происшествия для разведки, поиска, обнаружения и обезвреживания боеприпасов и других предметов, которые могут быть опасны, – объясняет руководитель подразделения. – В этом спецавтомобиле есть всё, что необходимо нам для работы. Смотрите, вот клетка для перевозки собаки, отсеки для нашего оборудования, рабочие столы. Даже микроволновка и холодильник – на случай, если нам придётся находиться на объекте несколько суток. Такое тоже бывает.

Один из бойцов принёс на плац учебную противотанковую мину. Она выглядит так же, как и настоящая – один в один. К  мине подходит взрывотехник в плотном тёмно-зелёном защитном костюме.

– У нас есть костюмы двух видов – лёгкий и тяжёлый. Первый предназначен для поиска взрывоопасных объектов. Иногда территория обследования очень большая. Смотрели, как наши ребята работают в Сирии? В таких же костюмах. Они только от лёгких осколков защищают. Сейчас вы видите человека в тяжёлом костюме, он называется «Грот». Большую массу держит при подрыве. Его применяем, когда объект уже обнаружили и работаем с ним…

Боец двигается легко и свободно. «Грот» движений почти не сковывает.

– Сейчас мой коллега имитирует обезвреживание штатного инженерного боеприпаса – противотанковой мины. Она углублена в грунт, поэтому он обследует поверхность щупом, – объясняет Сергей, указывая на телескопическое устройство с металлическим наконечником. – На местности мы чаще всего используем щуп и металлоискатель – это наши основные инструменты.

– Что делать, если они вам указывают: предмет есть?

– Взрывотехник начинает более детально обследовать его. Наткнулся на металл – это ещё не значит, что нашёл что-то взрывоопасное. Нужно убирать почву, смотреть. Если подозрения подтвердились, специалист принимает решение – как поступить.

Иногда устройство или боеприпас можно обезвредить. Но у боевых мин могут быть и неизвлекаемые элементы. Если боеприпас старый, возможна коррозия металла. Зачастую объект уничтожаем на месте. Делаем накладной заряд, обеспечиваем безопасность сотрудника…

– Сколько времени даётся, чтобы принять решение?

– Всегда стараешься сделать это в короткие сроки. Но нас никто не ограничивает, скажем, пятью минутами. Никакого жёсткого хронометража. Нужно действовать спокойно, не торопясь сделать осмотр. Рассудительно, с холодной головой определить план действий и выполнить их.

«У нас бояться не принято» 

Учебная мина «обезврежена». Мы уходим с плаца в расположение. По пути спрашиваю:

– Если что-то не так пойдёт, какой удар выдержит костюм?

– Защитит от лёгких осколков, примет до 400 граммов взрывчатого вещества на открытой поверхности. Но факторов очень много. Расстояние до объекта, характер осколков… Нельзя просчитать, как всё будет. Это же индивидуально. В такой мине, какую мы вам сейчас показали, 5–6 килограммов тротила. Ничего от человека не останется в случае взрыва…

Командир говорит спокойно. Он вообще очень уравновешенный, уверенный в себе человек. В ОМОНе служит 20 лет, со дня его основания. Сначала был взрывотехником, потом стал руководителем инженерно-технического отделения. Ездил в командировки в Дагестан, в Чечню – во время первой и второй кампаний. Вместе с сапёрами из Кузбасса обследовал все спортивные объекты на Олимпиаде в Сочи, работал на саммитах во Владивостоке и Санкт-Петербурге.

Сапёры – люди особого склада. Далеко не каждый сможет служить здесь – ежедневно ходить под смертью и не бояться её.

– Наша работа сопряжена с риском для жизни. Мы мало что можем спрогнозировать, все объекты – разные. Мы не знаем, сколько в земле пролежал старый боеприпас. Или кто и, главное, из чего собирал самодельное взрывное устройство. С такими мы много раз сталкивались в горячих точках. Это всегда опасность.

– Было страшно, когда вы обезвреживали взрывоопасный объект впервые?

– (Пауза) Нет. У нас бояться не принято. И ребята мои вам скажут то же самое. Все люди, которые служат здесь, – их к нам палкой не гнали. Они знали, чем будут заниматься, какие перед ними поставят задачи. Ни разу никто не сказал: «Я передумал, боюсь, не пойду…» Все они любят свою работу.

Молодых бойцов ОМОНа не берут в сапёры. Все мы определённое время проработали в других отрядах и подразделениях. Я команду себе набирал сам, все парни мне подходят. К каждому я присматривался, оценивал профессиональные и личные качества.

Да и вообще… Все мы люди, все чего-то боимся. Переходишь улицу – тоже может беда случиться, сколько у нас ДТП. На работе всё это мы выключаем. Главное – выполнить свой профессиональный долг и не допустить трагедии. Мы должны людей защищать, а не о себе думать.

– Вы сказали, что оцениваете личностные качества. Каким должен быть человек, чтобы его взяли в команду?

– Уверенный в себе в первую очередь. Я должен знать, что он не сомневается в решениях, которые принимает.  Он должен быть спокойным, не вспыльчивым, не агрессивным. Такова специфика нашей работы. Может, где-то в ротах, где сотрудники задерживают преступников, нужно быть бодрее. У нас ребята служат другие, рассудительные. Несколько раз надо проработать все свои действия в голове, а потом уже – на предмете.

Где в Кузбассе находят снаряды 

У боеприпасов нет срока годности. Снаряд времён Гражданской войны – не музейный экспонат, а боевое оружие. Он посеет смерть даже спустя столетия, если потревожить его в земле. Сапёры говорят: нашли старинное оружие – не прикасайтесь сами, вызывайте полицию. Неизвестно, как адское устройство разрушилось от времени – и рвануть может, если неосторожно его задеть.

Поэтому в Кемеровской области у взрывотехников работы много. Прошлый год стал одним из самых насыщенных по числу выездов. У нас спокойный регион, но история-то у него богатая. Сергей Владимирович рассказывает, что по северу Кузбасса проходила армия Колчака – боеприпасы царских времён там находят до сих пор.

– Взрывоопасные объекты у нас находят на севере – в Берёзове, Тяжине, Тисуле. Именно там когда-то проходил адмирал Колчак. Оружие, гранаты, мины лежат в земле ещё с Гражданской войны. Начинается весна – люди находят их в огородах, вызывают нас. Некоторые устройства приходится на месте уничтожать: они настолько опасны, что не подлежат транспортировке, – рассказывает командир.

В Кемерове тоже иногда находят боеприпасы. Но более современные – с завода «Прогресс». Когда-то у нас в городе производили оружие. Поэтому иногда его находят чёрные копатели, которые наведываются в закрытые корпуса за кабелем и металлом.

Как мужик в рюкзаке смерть возил 

В декабре 2016 года в Берёзовском сотрудники ОМОНа уничтожили более 20 наименований старинного оружия. Счастливый владелец арсенала не покупал его в частных коллекциях, а собственноручно выкопал в полях рядом с Мариинском.

«Оружейный барон» мечтал найти клад адмирала Колчака. Верил, что белогвардейцы привезли в Сибирь золотой запас Российской империи. И спрятали они его именно в Кузбассе, во время боёв с большевиками. Поэтому четыре года терпеливо искал золото, сверяясь с историческими источниками. С металлоискателем исследовал метр за метром. И даже находил подтверждение своим догадкам – гранаты, пули, бомбы времён Первой мировой. Все находки он увозил домой, не догадываясь, что они до сих пор опасны.

– Дома у этого человека мы нашли около 700 боеприпасов к стрелковому оружию, французские гранаты, американскую шрапнель для пушек сорок третьего калибра, два карабина, шпаги, штык-ножи, револьвер, инкрустированный серебром… Огромный арсенал. Находил он оружие в полях под Мариинском и нёс к себе домой, гордился, – рассказывает Сергей Александрович, заместитель командира подразделения.

– Получается, в любой момент могло рвануть?

– Да! И ведь боеприпасы эти он возил на автобусе. Люди, которые находились рядом, тоже могли пострадать. Человек не понимал, что делает. У него только поверхностные знания были. Из интернета черпал информацию. Некоторые гранаты он разбирал – интересно было их устройство. Двойной риск.

Часть находок сапёры забрали с собой, потому что они были не опасны. Другие уничтожили там же, в Берёзовском. По степени опасности они были непригодны для транспортировки. Шпаги и раритетный револьвер пришлось переплавить. Таковы правила. В отношении жителя Берёзовского возбудили уголовное дело по статье 222 УК РФ «Незаконное хранение оружия, его составных частей, боеприпасов». В качестве наказания она предусматривает ограничение свободы на срок до трёх лет, либо принудительные работы на срок до четырех лет, либо арест на срок до шести месяцев.

Сотрудники ОМОНа говорят, что в наше время ложных вызовов почти не бывает: современная техника позволяет быстро найти шутника, штрафы полагаются серьёзные.

Чем пахнут бомбы 

Алексей работает кинологом уже более 10 лет. На работу он приходит раньше всех, чтобы покормить своих подопечных и пообщаться с ними. Это две немецкие овчарки – Дана и Деля. Имена короткие, звучные – чтобы в случае чего можно было быстро окликнуть собаку, уберечь от беды.

Мы с Алексеем выходим на улицу, он показывает мне Дану – она ждёт его в просторном вольере. Увидев напарника, рыжая красавица радостно виляет хвостом. Но остаётся на месте – выучка. Подойдёт, только если позовут.

– Дана пока работает одна. Один из кинологов увёз Делю в Ростов, в кинологический центр. Вместе они проходят обучение и сдают экзамены. Третья наша собака ушла на пенсию, её забрал домой один из коллег, – рассказывает Алексей. – Я работаю с Даной. Вместе мы выезжаем на место обнаружения боеприпасов. Действуем по команде старшего группы. Он принимает решение, нужно ли приглашать собаку. Она чаще всего выступает детектором и определяет возможность наличия взрывчатого вещества. Перед поиском даю команду: «Ищи!». Мы больше нигде её не используем – ни в разговоре, ни в общении с животным. Только в работе.

– Как собака показывает вам, что она нашла взрывчатку?

– Есть сигнальные обозначения: собака садится или ложится на землю. Чаще используем посадку – не везде животному удобно лечь.

Дана участвует в обысках в квартирах у обвиняемых – ищет оружие и взрывчатку. А также выходит с отрядом на профилактические осмотры школ, городских объектов. Её постоянно тренируют – предлагают найти имитаторы взрывчатого вещества. Собака со своей работой справляется на отлично.

Служебные собаки работают в ОМОНе до восьми лет. Потом их отдают в добрые руки – как правило, тем же кинологам, с которыми они работали. Дане, или Офелии, если по паспорту, пока только пять. Она готова трудиться и каждый раз с радостью выполняет команды своего хозяина.

«Погибшие товарищи снятся и через 10 лет» 

Кемеровский ОМОН – как семья. Все ребята хорошо знают друг друга, во всём поддерживают. Они умеют дружить и готовы товарищу жизнь отдать, если понадобится. Когда к ним приходит горе, переживают его тоже все вместе – с семьями погибших, с командирами и со специалистом-психологом.

Елена Останина служит в отряде с его основания. Она помогала отбирать всех бойцов и оказывает им постоянную психологическую поддержку. Ещё в первые годы службы Елена столкнулась с тяжёлой ситуацией – в 1997 году в Чечне погибли три сотрудника кемеровского отряда.

– Когда человек погибает на войне, травма нанесена семье и тем, кто был с ними рядом в момент трагедии. Много лет проходит с того момента, как товарищ умер на твоих руках, но это не забывается. Бывает, что и через 10 лет после трагедии снится погибший друг… Я видела ребят за неделю до того, как их в Чечню увезли. Молодые, красивые, улыбаются. И через неделю эта беда случилось. Мы до сих пор общаемся с их семьями. Уже дети выросли, внуки родились, и они нам тоже родные. А как может быть иначе?

Елена встречала тела на вокзале вместе с семьями погибших.

– Как помочь человеку в ситуации горя? Взять за руку, лишний раз прикоснуться, слушать. Если человек плачет – это очень хорошо. Рыдать, плакать, рвать, метать нужно именно в этот момент. Если ступор, надо на эмоции вывести – спрашивать и говорить о погибшем. Эмоции всё равно проявятся, но чем позже, тем хуже и травматичнее для самого человека. В хронические болезни могут уйти. Надо быть рядом… Многие пытаются успокоительным близких накачать, когда им плохо. Не надо. Люди потом ничего не помнят, не могут нормально попрощаться.

Два года будет, как последний парень погиб здесь, в Кемерове. Его мама уже была старенькая, когда это случилось. Помню, на похоронах я постоянно держала её за руку. Чуть отодвинусь – она начинает меня искать, хватается, как за соломинку… И повторяла всё время: «Почему он, Лена?». Ей удалось пережить это горе, 25 февраля у нас будет день памяти погибших бойцов, и она обязательно придёт вместе с другими родными наших ребят. А потом мы поедем на кладбище, чтобы на могиле каждого героя были свежие цветы.

... Моя смена с бойцами ОМОНа заканчивается. Я спускаюсь на первый этаж, к мемориалу, на котором высечены лица и имена погибших бойцов. Кажется, что они и сейчас несут службу, оберегая своих товарищей от беды.