12-14 марта в Кемерове должен был пройти IV Фестиваль современной литературы «Ледокол». Должен был пройти, но не прошёл. Что стало причиной отмены фестиваля, кто должен был принять участие в «Ледоколе», что будет с кузбасской литературой? Эти вопросы я задал куратору фестиваля, писателю, литературтрегеру, финалисту всероссийской премии «ЛитератуРРентген» (2006) за проведение лучшего нестоличного поэтического фестиваля – Игорю Кузнецову.
- Игорь, чем четвертый «Ледокол» должен был отличаться от прошлогодних?
Во-первых, географией участников, в этом году – она была значительно расширена, в проекте кроме кемеровчан должны были принять участие писатели из Томска, Новосибирска, Иркутска, Абакана, Красноярска, Москвы и Санкт-Петербурга. Впервые в Кузбасс мы готовы были привезти финалистов независимой премии «Дебют». Специально пригласили из Москвы писателей Евгения Алехина и Константина Сперанского, кстати, они по совместительству и отцы экзистенциального хип-хопа, выступают с проектом «Макулатура». Впервые пригласили куратора «Сетевой словесности» Асю Анистратенко из Питера, поэтов Виктора Iванiва из Энска и Антона Нечаева из Красноярска и многих других. Во-вторых, изменен и расширен формат фестиваля.
- Кроме поэтических чтений как раньше, планировалось что-то еще?
Конечно! Планировалось провести вечер короткой прозы с участием финалистов «Дебюта» и премии им. В.П. Астафьева, вечер поэзии независимой премии «Дебют», круглый стол, посвященный русской литературной регионалистике, большой поэтический слэм. Фестивали современной литературы в России давно уже получили второе дыхание: «SLOWWWO» в Калининграде, «ЛитератуРРентген» в Екатеринбурге, «Город N» в Новосибирске и так далее. В Кемерове давным-давно пора сделать что-то подобное. Показать горожанам, что кроме совковой кузбасской литературы, есть кое-какая другая, а иногородним показать самое лучшее, что есть у нас. За Уралом о кузбасской литературе мало что знают. Для европейской части России существуют только два имени кузбасской литературы: Евгений Гришковец и Сергей Самойленко. И все знают, что оба эти автора благополучно "положили" на Кемерово и уехали. Как и лонг-листер «Национального бестселлера» Евгений Алёхин.
- Программа плотная, но на кого она рассчитана? Кого вы видите в качестве потенциальной аудитории?
Тем программа и хороша, что она – плотная. Мы не проводим какую-то конкретную узкогрупповую избирательную политику. На фестиваль были приглашены как признанные поэты, известные читающей публики, например Сергей Самойленко, Виталий Пуханов, Антон Нечаев, Виктор Iванiв, Александр Петрушкин, так и малоизвестные, но интересные – Галина Рымбу, Костя Комаров. Авторы с абсолютно разной поэтикой. Потому «Ледокол» рассчитан на самую разную аудиторию, интересующуюся современной литературой. Здесь присутствует и элемент воркшопа, потому что одна из основных целей фестиваля – творческое общение и обмен опытом. Удобен и формат мультизадачности – в то время как несколько групп поэтов ездят по городским площадкам и выступают для широкой публики, эксперты принимают участие в работе тематического круглого стола и проводят мастер-классы для молодых авторов. А вечера поэзии в течение всех трёх дней и слэм «Естественный отбор» под занавес фестиваля был бы интересен для всех, на мой взгляд.
- Популяризация литературы? «Поэзию в массы», - так сказать.
Это совковый лозунг. Тогда публика называлась массой. Я предпочитаю зрителей называть зрителями, а слушателей – слушателями. Новый формат фестиваля, это своего рода «Прощай, нулевые» и вместе с тем же 90-е, 80-е и иже с ними. Мы хотели сломать серенький мэйнстрим, свойственный кузбасским казенным литературным мероприятиям. «Ледокол» - фестиваль не для галочки. Это должна была быть серьезная трехдневка с разнообразной и интересной программой.
- Хотели сломать серый мэйнстрим, а сломали все-таки ваш проект. За две недели до начала фестиваля в Интернете появилась информация о том, что «Ледокол» сорван, а дата проведения перенесена на неизвестный срок. Что случилось? Вина организаторов? Диверсия?
За три недели до феста председатель Кемеровского отделения Союза российских писателей, господин Тогулев, написал «телегу» на имя губернатора с обвинениями в адрес оргкомитета и приглашенных гостей фестиваля. Куратора журнального пула «Мегалит» и уральского фестиваля «Урал-Транзит» Сашу Петрушкина из Челябинска он обвинил в неоднократных срывах культурных мероприятий, разжигании межнациональной розни и черт знает, в чем еще. Главного эксперта Фонда им. В.П. Астафьева поэта Антона Нечаева из Красноярска - в пропаганде ненормативной лексики. В обоснование своих обвинений, Тогулев, предъявил толстую пачку чёрно-белых распечаток сетевого происхождения (с блогов, форумов). Причём, Тогулев рассказывал об инцидентах так, как будто лично был свидетелем ситуаций, компрометирующих гостей фестиваля. Но основные обвинения были предъявлены мне, как куратору фестиваля и редактору Интернет-журнала «Знаки». На фотке одного из авторов журнала «Знаки», Тогулев усмотрел изображение свастики и тут же обвинил меня в пропаганде фашизма. На самом деле, автор на фотке стоял спиной к бетонной стене, размалёванной граффити. Как пишут в блогах очевидцы, «свастика» больше похожа на непонятные смазанные ломаные линии. Мало ли, что на стенах в России нарисовано. Но Тогулев нажаловался еще и в совет ветеранов, хотя какое отношение «Знаки» и я имеем к совету ветеранов? В своем блоге он использовал такие вот деревянные советские формулировки: «последовали обращения ряда писателей в областную Администрацию с просьбой посодействовать» и так далее. Меня и других членов оргкомитета кемеровские власти вызвали для беседы.
- А вы действительно пропагандируете ненормативную лексику?
Я ничего не пропагандирую. Но есть случаи, когда в русском языке нет синонимов для определения чего-либо. Предположим, человек – мудак. Мудак, и всё тут! Никак этого не заменишь. Яркий пример: у меня в повести, которую я сейчас пишу, есть диалоги двух кочегаров – бывших зеков. При вмешательстве цензуры и замены обсценной лексики на нормативную, их разговор превратится вот во что: «Коля, ты что, совсем с ума сошёл, иди к чёрту?!». «Да ты совсем мне надоел, сам иди к чертовой бабушке!». Вы поверите, что так бывшие зеки разговаривают?
- То есть, АКО потребовала свернуть проект? Почему вы не обратились за поддержкой к спонсорам и не провели фестиваль без патронажа властей?
АКО не закрывала фестиваль. Нам было сказано исключить из списка гостей «сомнительных» (по версии Тогулева) писателей, несмотря на то, что и Петрушкин, и Нечаев, и многие другие – авторы с всероссийским именем, давно утвердившиеся на литературной карте России. Письма-ходатайства в регионы о возмещении дорожных расходов участникам не были разосланы. АКО потребовала изменить положение о фестивале, добавив туда ряд пунктов, запрещающих использовать во время декламации прозы и поэзии ненормативную лексику.
Найти спонсоров? Легко сказать. В Кузбассе такая ситуация, что крупные спонсоры (угольщики, металлурги) никогда ничего не дадут без отмашки властей и запроса на фирменном бланке АКО. У нашего фестиваля есть бюджет. Предположим, 250 тысяч рублей. Эти деньги необходимы для того, чтобы привезти/накормить/уложить спать более 40 иногородних писателей. Организовать трансфер внутри города и культурную программу плюс издательские расходы. Спонсоры нашлись. Одна организация предложила организовать горячее питание, другая компания – сотовый оператор – предложила подарки. Хорошо, но недостаточно.
Еще, без поддержки властей не выбить площадки для выступлений. Это нужно понимать.
- Жаль, что в 2010-м нашелся такой «ряд писателей», написавший «обращение» в Администрацию. Но кто эти писатели? Кто такой Тогулев?
Жаль, что администрация ведётся на неподтвержденные жалобы невнятных кемеровских окололитературных деятелей. Впрочем, и сам Тогулевский донос и реакция – вполне советская. Как при махровом совке. Кто эти писатели? Понятия не имею. В своем блоге Тогулев их имен не указывал. Лично я самого Вячеслава Тогулева за писателя вообще не признаю. Ну да – историк, ну да – публицист. Сколько не ищи в «Гугле» или «Яндексе» информации о нем немного. Автор десятка с лишним книг об истории Кузбасса в соавторстве с еще тремя публицистами. Зато он известен своим ханжеским морализаторством, борется за чистоту русского языка, обвиняет всех и вся, начиная от журнала «Новый мир» и заканчивая «Ледоколом». Говорят, у него есть связи в обладминистрации. А вообще, любой союз писателей – это профсоз, гильдия, что угодно, но не творческая организация. Бюрократическая контора, существующая по инерции с советских временем и использующая такие же совковые меры в своем работе. Мне эта контора напоминает больного в коме, подключенного к искусственному аппарату обеспечения жизнедеятельности.
- Война форматов?
Формат подразумевает рамки. Мы ни в какие рамки фестиваль загонять не собирались. Потому что это – фестиваль современной литературы. Мы дистанцируемся от «совка». «Ледокол» – это не стихи по кругу, не песни под гитару у костра, не вечер гражданской лирики, текстов о природе и прекрасном будущем. Партийными флагами на нем никто махать не собирался. Это фестиваль современного слова, во многом спорного, и выходящего за рамки понятия «формат». Согласитесь, никто о любви сегодня не будет говорить языком Пушкина. Сегодняшний автор смотрит вокруг себя другими глазами, чем 100 или хотя бы 50 лет назад, сегодня в эпоху вай-фаев, фаст-фуда, сексуальной свободы и приближающегося 2012-го – слова звучат по-другому. Если какая-то часть звучащих на вечерах текстов не совпадет с чьими-то представлениями о поэзии и прозе, что ж, пусть это будет на нашей совести. Не надо мешать другим людям работать. Я же не мешаю Тогулеву и его СРП работать. Хотя не знаю, можно ли его «деятельность» назвать работой.
- И все- таки вы будете проводить «Ледокол-2010» в этом году?
Да. Сделаем всё возможное.
- Каких результатов вы ждете по итогам фестиваля?
Я жду индульгенцию и путевку в рай.
- Планы на будущее?
Какие планы? Календарь майя заканчивается в 2012 году...
