Евгений Гришковец выступил на сцене областного драматического театра 12 ноября. Организаторы собрали миллион рублей на лечение трех детей с пороком сердца из поселков Яя, Промышленной, а также на восстановление перенесшего операцию мальчика из Беловского района.
Писатель Евгений Гришковец стал для Кемерова символом того, что про нашу странную жизнь кому-то интересно читать и слушать, а значит, она хоть чего-то хорошего достойна. С одной стороны, жизнь у нас не такая, как у Гришковца, да и герой его книг отличается от типичного кемеровчанина. Он потому, собственно, и уехал. А с другой, в сочинениях Гришковца принято с точностью узнавать местный колорит, филфак университета и себя молодого. Более того, все это достаточно доступно. Автор так и говорит: "Я пишу, казалось бы, об Архангельске, но понимаю, что описываю кемеровский маршрут". Это уже не говоря о том, что здесь у многих тридцатилетних есть тайная или публичная история, как пили с Гришковцом в одной компании. Потому, возможно, половина кемеровского фейсбука разразилась фотографиями "Я с Женей" на утро после благотворительного вечера, а само выступление было не полновесным спектаклем, – их тут и так все наизусть знают, – а "творческим вечером". Это жанр для Гришковца нехарактерный, в других регионах невостребованный, но для нас ничего лучше сеанса коллективной ностальгии и придумать нельзя.
В русской литературе есть также роман Сергея Солоуха "Шизгара", где Южносибирск – это, конечно, Кемерово семидесятых, но вспоминать это время уже мало кому придет в голову, да и модным этот текст не стал. Новые стороны литературного образа Кемерова он открыл лишь тем, кто вырос в рок-н-рольном андеграунде. Зато Гришковец близок каждому, его ведь даже читать не обязательно, можно и не любить его творчество вовсе, но все равно ходить на каждый его спектакль здесь, поскольку это такой долг перед юностью. Встроить в этот порядок вещей благотворительность – как прикрутить динамо-машину к пуделю. Активность меньше не стала, зато оценимая польза появилась. Участвуя в хорошем деле, в спасении детей, люди не становятся для Гришковца идеальными зрителями, но для их присутствия в зале появляются оправдания. Обычно он старается работать скорее для тех, кому интересны, прежде всего, сами его истории.
– Я не хочу видеть случайного зрителя. Я не хочу видеть скучающего зрителя, который уперся в телефон и пишет эсэмэски во время спектакля. Я не хочу видеть содержанок, которые ни слова не понимают, о чем говорю. Не хочу видеть зрителя, который пришел ко мне в силу модных тенденций. Они беспрерывно скучают, и, главное, они никому не нужны.
К слову о Кемерове и литературе. На пресс-конференции перед выступлением Евгений Гришковец в привычной манере рассказал, что он увидел в этот день с балкона гостиницы "Кристалл": дом бабушки и дедушки, где прошло детство, школа №21, в которой он учился, шестнадцатиэтажный дом в районе второго универсама. В общем, добавить университет, и вот вся география 32 лет жизни писателя до 1998 года, когда тот уехал в Калининград. Если не брать описание острова Русский, то Ленинский район – это и есть художественное пространство его призведений.
– Утро я провел в гостинице. Ее начали строить, когда я учился в восьмом классе. Потом я уходил служить в 85-м году, думал, вернусь, она будет достроена. Вернулся — нет. И вот, наконец, я сегодня с высоты 15-го этажа посмотрел на город. Это очень странное ощущение.
По словам Евгения, в благотворительных акциях он участвует регулярно, однако, не сказать, чтобы это не стоило ему усилий и времени. Впрочем, так даже лучше, считает артист, поскольку в благотворительности, которая не содержит в себе жертвы, смысла нет.
– Литератор прежде всего помогает другим людям текстами. Какие из ваших историй могут помочь детям справиться со своими проблемами?
– Я, к сожалению, совсем ничего не написал для детей. Детские писатели – это редчайшая категория авторов, которые умудряются писать так, чтобы детям было интересно читать. Я много писал про детей и про детское отношение к жизни, но дети про самих себя читать не очень любят. Я преклоняюсь перед детскими писателями и понимаю, что, возможно, у меня никогда не получится писать так. Зато сейчас мы с сыном с большим удовольствием читаем записки о Чике Фазиля Искандера. Он замирает от счастья, когда я читаю ему вслух. Они ведь лишены дворовой жизни совсем. В школу их привозят, из школы их забирают. Полноценного беззаботного детства у них нет, а потому они с наслаждением читают Искандера, где все о том. А дальше: Джек Лондон, Стивенсон, Вальтер Скотт, Пушкин и так далее.
В бизнесе принято считать, что хорошее дело должно смочь легко пережить уход создателя. Выстроенные процессы будут работать, даже если собственник переключит все внимание на другой проект. Театр "Ложа" сегодня известен в России, причем знаменит именно его, театра, собственными усилиями, а не тем лишь, что в его помещении ни одного гвоздя за пятнадцать лет без Гришковца не изменилось. Ведущий артист в сегодняшней "Ложе" Евгений Сытый исполнил шесть главных ролей в фильмах Бориса Хлебникова. В эпизодах этих картин роли исполняют и другие актеры театра. Кроме того, Сытого, можно увидеть в лентах "Жить" Василия Сигарева и "Здрасьте, приехали!" Виталия Шепелева. Теперешним студентам "политеха" Гришковец представляется калининградско-московской знаменитостью, а театр воспринимается в абсолютном отрыве от него. Впрочем, сам Евгений так не считает, как, вероятно, и актеры "Ложи".
– Боря Хлебников использует актеров, которых я, по сути дела, сделал актерами. Я нашел их в "Студвесне" и командах КВН. Приглашал самых ярких, интересных и восемь лет делал с ними спектакли. Это моя школа актерская школа, которая оказалось жизнеспособна не только на маленькой сцене "Ложи", но и востребована в кино. Так что я очень горд, и мне нравится то, что делает Хлебников. Особенно последняя его работа "Долгая счастливая жизнь". Просто замечательная картина, и там прекрасные роли у актеров театра.
После творческого вечера, у Евгений хотел встретиться с друзьям из театра. Во время благотворительного вечера те как раз репетировали спектакль, который впервые покажут в конце марта. Неторопливость осталась как раз от Гришковца. Тогда тоже спектакли по году делали.
– Вы ходили на спектакль в Московском театре "Школа современной пьесы", когда там играл Евгений Сытый?
– Мне не довелось увидеть спектакль. Театр сгорел. Но в этом Женя не виноват, поверьте (смеется). Знаете, я и не пошел бы. Это ни к чему. Хотя я рад, что он там играет, но мне не все нужно смотреть. Я же ревновать буду, говорить про себя, что он у меня он лучше играл. Это естественно.
Любое появление Евгения Гришковца здесь взвинчивает невидимые круговороты воспоминаний услышанного и прочитанного о, в сущности, твоей жизни. За тем люди на него и ходят, а благотворительность и сплошь знакомые лица в зале – лишь повод. Кемеровчане Гришковца – это не те, кто только тем и знаменит, что с ним учился. Не только те, кто регулярно собираются на его выступления в театре драмы в первом ряду. Многие современные читатели, повторюсь, его и не видели ни разу, но точно знакомы с тем чувством узнавания, которое возникает при прочтении его кемеровских текстов, живущих отдельно от писателя. Это очень приятное ощущения – понимать, что улицы, по которым ты каждый день ходишь, художественно осмыслены. Они стали частью литературы в самом широком смысле и знакомы другому миру. Жителю Санкт-Петербурга или Сан-Франциско легко мириться с любыми коммунальными неурядицами. Пусть ЖЭК забыл вывезти мусор, полгода открыт канализационный люк, а дума приняла очередной закон, но все эти дома и лица сняты Хичкоком, описаны в "Преступлении и Наказании " и важное здесь чувствуется рядом. Кемеровчанин Гришковца может начать уважать себя как часть мировой культуры пока двумя доступными способами, как бы вы их ни оценивали: прочтя Гришковца, "Шизгару" Солоуха и сходив в два главных университетских театра. Если вы еще и лично с ключевыми людьми знакомы, то это только плюс, но вовсе не главное.
Поблагодарить за помощь трем кузбасским детям, кроме Евгения, стоит адвокатов "Регионсервиса", Ротари клуб, ассоциацию выпускников КемГУ и фонд "Детское Сердце".
