Не знаю, откуда повелось, связывать с именем сколько-нибудь значительного исторического персонажа хоть сколько-нибудь значительный корабль.Постреволюционная отечественная традиция тянется от «товарища Нетте» – «человека и парохода», до потрясающей воображение смертного яхты Абрамовича, – тоже человека, но уже мутировавшего из парохода, в тонкого ценителя английского футбола. Даже «Титаник» обращает нас к божественным образам древнегреческой мифологии, не говоря уже об атомном ледоколе «Ленин», больно вонзившемся в мою память с картинки советского школьного букваря.
Кузбасс – ареал сухопутных долларовых миллиардеров. Но и у нас имеется «летучий голландец» причастный к известным именам. Как гласит предание, где-то около 1963 г. к берегам Томской писаницы на вечную стоянку причалил колёсный пароход начала прошлого века. Его пригнали чадолюбивые работники «Политеха» для обустройства на палубах пионерлагеря своих отпрысков. Затея удалась.
Несколько лет пионерский лагерь на шхуне мирно сосуществовал с наземной турбазой сотрудников горного института, а потом, как все чудеса из жизни членов профсоюза, накрылся медным тазом.
Но обосновавшийся в заилившемся и измельчавшем устье речки Писаной потрёпанный ветрами социальных экспериментов, фрегат остался.
Наше первое рандеву случилось летом 1990 г. Тогда музей Томская писаница выкупил меня, выпускника истфака и молодого специалиста, у Кемеровского университета за 3000 целковых ассигнациями. Отрабатывая удачно потраченные музеем-заповедником деньги, я с удивлением узрел металлический остов этого героя минувших навигаций. Бывалые музейные волки поведали, что это колёсный пароход «Адам Мицкевич», загнанный в устье Писаной его экипажем по пьянке и брошенный здесь, ввиду невозможности снятия с мели. Такая версия, очень типичная для нашего отечества, показалась мне правдоподобной и исчерпывающей. Но спустя два десятилетия, неожиданно выяснилось, что это совсем другой колёсный пароход. О его пути к последнему причалу рассказал ветеран высшей школы Кузбасса, бывший преподаватель политехнического института Борис Константинович Вальков, передавший мне и публикуемые фотоаргументы. Он же указал и истинное имя загадочного плавсредства – «Колпашевец». О продолжении этой рекреационной истории повествует юбилейная книга «60 лет КузГТУ»: «В 1967 году институту отвели 32 га земли сроком на десять лет. Для обустройства были привлечены на общественных началах студенты и преподаватели. Сначала построили летнюю кухню, столовую, три двухквартирных дома и семь щитовых домиков. Спортивный лагерь студентов располагался в палатках, а пионерский – на корабле «Колпашевец». Здесь же был построен стадион…» . Вот, например, ещё одно свидетельство очевидца в книге «Шизгара» кемеровского писателя Владимира Солоуха: «Пионеры в матросках выстроены на фоне старинного колёсного парохода, гордый бок которого ещё украшает дореформенная надпись «Колпашево». Да, вот в этом пароходе (без трубы и колёс), в бывшей каюте первого класса с окнами, обращёнными к крапивным берегам реки Писанки…». Известны и другие очевидцы названия парохода выполненного по правилам дореформенной орфографии.
Спрашивается, да какая разница между одним колёсно-паровым металлоломом и другим таким же?! Отвечаю: весьма существенная. Именно на колёсном пароходе «Колпашевец», а точнее, – «Колпашевецъ», принадлежавшем товариществу братьев Колесниковых (кстати, мироеды были ещё те), 18 июля 1912 г. из Томска в Нарым (скорее, только до Колпашево) «под гласный надзор полиции», т.е. в ссылку, отправился «лучший друг советских физкультурников» и «отец народов» товарищ Сталин, а на тот момент, просто Иосиф Виссарионов Джугашвили. Этот хрестоматийный факт фигурирует во всех жизнеописаниях «величайшего гения всех времён и народов».
Примечательна и менее известная история о другом знаменитом пассажире исторического парохода. 18 июня предыдущего, 1911 года, также для отправки к месту ссылки, на «Колпашевец» был доставлен Яков Михайлович Свердлов, будущий председатель ВЦИК. В тот же день хитрый революционер тайно улизнул с корабля, но его последующие приключения, это уже совсем другая история.
Ни в Кемеровском, ни в Томском областном архиве мне не удалось отыскать каких-либо сведений об истории «жизненного пути» этого колёсного парохода братьев Колесниковых. По свидетельству сотрудников Колпашевского краеведческого музея он исчезает из поля зрения в послереволюционный период. Не сохранилась в музее и его фотография.
Но по фотографиям других колпашевских судов схожего типа, принадлежавших и купцам Колесниковым, очевидны их отличия от парохода из устья Писаной. Такие отличия косвенно подтверждают, что у Томской писаницы стоит тот самый «Колпашевец». Нет никаких сведений и о постройке какого-либо другого колёсного парохода с таким названием. Трудно представить и переименование в «Колпашевец» какого-то иного парохода, плававшего в территориальных водах Новосибирской, а с 1943 г. Кемеровской области. Подобное название для указанных областей, мягко говоря, просто неактуально.
Пока мы не знаем, каким образом «Колпашевец» очутился в Кузбассе. Зато мы знаем, что по его палубам шагали два будущих руководителя государства Российского, безотносительно к его наименованию и к историческим портретам этих людей. Поэтому в объявленный президентским указом год российской истории такой исторический корабль не заслуживает участи коррозирующего металлолома. В противном случае страна обречена увековечить память только о яхтах Абрамовича.
