Преподаватель литературы Андрей Павлов выражает свое отношение к тому, что происходит сегодня в системе образования, при помощи комиксов, которые он публикует на своей странице "ВКонтакте". Ключевым персонажем сатирических зарисовок филолога является "училка-убийца", говорящая устами ЕГЭ.
Кандидат филологических наук Андрей Павлов хотел бы быть похожим на Владимира Маяковского, потому что он был "рок-н-рольный мужик по духу – непопсовый, разрушающий стереотипы". А учителя тоже должны разрушать стереотипы, чтобы создавать ситуацию удивления, так как именно с удивления и начинаются, собственно говоря, открытия. Так считает педагог.
Павлов начал преподавать в КемГУ в 2000 году сразу по окончании университета. Сейчас он учит основам теории литературы студентов-журналистов, ведет "зарубежку" у филологов, читает курс по современной драме у магистрантов. Кроме того, Андрей преподает литературу школьникам в Городском классическом лицее.
– Андрей Михайлович, как возник образ училки-убийцы? Расскажите о нем.
– Училка-убийца появилась в 2009-2010 году. Это мой отклик на то, что происходит в современном образовании, в котором, к сожалению, много абсурда, в том числе связанного с ЕГЭ и ГИА. Училка-убийца – это образ в стиле Дэвида Линча. Училка-убийца – это гротескная сатира, в которой я выражаю свое отношение.
Иногда я выражаю его словом – что-то пишу на своей странице в соцсети, а иногда рисую училку-убийцу. Потому что, к сожалению, в нашей жизни учитель легко может стать убийцей в нравственном, духовном смысле.
Я очень много читаю педагогических материалов, в том числе методических разработок, составленных разными учителями. И, когда я это читаю, у меня возникает подозрение, что моя училка-убийца – очень актуальна.
– Почему у училки-убийцы на фартуке нарисовано солнце, что означает этот символ?
– Помните, была картинка, где коллега спрашивает у нее: " Зачем вам фартук?". Та отвечает: "Я иду фаршировать детей знаниями". Как будто на кухню идет, поэтому фартук и появился. А почему солнце и красные лучики? У меня этот образ возник как некий шаблон домашнего традиционного фартука хозяйки, чего-то шаблонного, неживого.
– Что вас больше всего возмущает в ЕГЭ?
– Возмущает очень многое, могу по пунктам перечислить. Во-первых, ЕГЭ отчуждает учителя от результатов его собственных трудов. Учитель получает голые баллы – он даже не знает, чему научил ребенка, и не может оценить, насколько эти баллы адекватны. Вторая причина – это некорректность заданий. Три четверти заданий по литературе – то, что я видел, – просто некорректны. Например, школьнику предлагается выделить главную мысль в тексте. Я бы с этим заданием не справился. Возникает ощущение, что ЕГЭ требует от школьников две вещи – угадать и угодить. Принцип двух "У", если цитировать фильм "Доживем до понедельника". Если не угадал и не угодил, ты получишь меньше баллов.
И еще, в чем большой пробел ЕГЭ – учитель превращается в тренера, натаскивателя. И во многих школах учителя старших классов занимаются не прямым свои делом, не учат чему-то, а начинают просто решать ЕГЭ. Вообще, школа, с моей точки зрения, не обязана готовить к ЕГЭ. Школа должна научить ребенка чему-то. А у нас успешность работы учителя определяется успешностью сдачи ЕГЭ. Этого не должно быть. Школьники сколько угодно могут успешно сдавать ЕГЭ, при этом не испытывая никакого интереса к предмету.
Кроме того, на ЕГЭ дети идут как на каторгу – измотанные, вымученные, боящиеся галочку или крестик не так поставить. Экзамен должен вызывать живые эмоции. Особенно школьный экзамен.
– Как вы относитесь к соцсетям? На эту тему у вас тоже есть несколько рисунков.
– Ирония, которая у меня возникает по отношению к соцсетям, все-таки добрая, не сатирическая, как по отношению к училке. Почему добрая? Потому что я считаю, что в соцсетях нет ничего вредного, это некий способ общения, коммуникации. Тут главное – соблюсти меру и не превращать это в какую-то ерунду.
Я очень ответственно подхожу к своей странице: стараюсь не писать ерунды. Пишу либо какие-то новости об образовании со ссылками на другие сайты, либо какую-то информацию интересную выкладываю: музыку хорошую, по своему вкусу, в основном, это западный и отечественный рок-н-ролл, фильмы редкие. Стараюсь делать так, чтобы моя страница "ВКонтакте" была интересна для других, чтобы человек, посетивший ее, ощутил сопричастность к близкой мне культуре. Для меня смысл соцсетей в том, чтобы что-то интересное открывать людям. Это площадка для приобщения пользователей к чему-то хорошему.
– Есть мнение, что современные дети, несмотря на развал образования, во многом умнее и сообразительнее предыдущего поколения. Это так?
– Современные дети – они не хуже, чем советское поколение, чем мы были. Хотя есть те, кто говорит, что это нечитающее поколение, бездуховное. Но это все ерунда на самом деле. Нынешнее поколение – просто другое. Качественно другое, чем мы, и тем более, – чем советское поколение. Они читают многое из того, что мы не читали. Задача учителя – увидеть и извлечь то лучшее, что есть в детях, зерно, с которым можно работать. Если он этого не видит и только обливает грязью детей, то это плохой учитель.
– У вас есть такое сатиричное досье на плохого ученика из школы будущего. Сегодня есть в школе признаки такой антиутопии?
– Я думаю есть. В тех "новациях", которые пытаются ввести в школах, один шаг до такого. Потому что когда все одеваются под одну гребенку – это знак некоего обезличивания, омертвления школы. Или вот эти вот "беседы о нравственности". Я вообще не люблю людей, которые очень много рассуждают о нравственности, духовности, патриотизме. Потому что, с моей точки зрения, если человек духовный, он меньше всего будет рассуждать об этом. А еще люди, занимающиеся вопросами духовности и нравственности, начинают рассуждать, какие книги полезные, а какие – вредные. В 90-е годы в стране был развал, но в школьное образование никто не вмешивался, и это было лучше, чем сейчас, когда чиновники начинают контролировать школьное образование.
– Какую современную литературы вы бы назвали плохой?
– Плохих книг много. Я считаю Дарью Донцову, Устинову очень плохими писателями, которые пишут плохие книги. Во-первых, они плохо написаны – это мое впечатление. Во вторых, эти книги не дотягивают до звания книги. Искусство должно показывать важнейшие стороны человеческого мира, ценности бытия, которые нас как-то меняют, делают нас лучше. Чтение, как греческая трагедия, должно нас очищать. Когда читаешь Донцову и Устинову, а я пытался читать, – никакого изменения в тебе не происходит. Да и их фабула неинтересна для меня – очень шаблонная, каких много. Разве что там можно найти информацию, как готовить блюдо какое-то. А вот детективы Бориса Акунина читаю с большим удовольствием, там есть все: нешаблонная фабула, есть люди, есть столкновение ценностей, то, чего я не могу найти у Устиновой и Донцовой.
В советское время было много плохой литературы. Например, был такой писатель Анатолий Иванов. По его тексту был фильм "Вечный зов" снят. Фильм получился гораздо лучше, чем книга, – его можно смотреть, его спасают хорошие актеры, и там много того, чего нет в книге. Если же взять в руки роман "Вечный зов", то его невозможно читать.
– Вы сами писали что-нибудь?
– Я писал пьесы, когда в школе и университете учился. Сейчас понимаю, что это были плохие пьесы. Они были о жизни, грустно-чернушные. В них проявлялся мой юношеский максимализм – желание изменить мир.
– Если бы вы все-таки сели за книгу, то о чем бы она была?
– Я бы написал о чем-нибудь из области абсурда, нереалистическое. Пьесы я писал реалистические, даже натуралистические, вот сейчас меня что-то тянет на абсурдистские вещи в духе Ионеско, Беккета, Хармса. Я бы писал что-то прикольное, смешное. В юношеских моих пьесах было смешное, но это был такой смех сквозь слезы. Видимо, я наелся реализма.
– У вас была привычка приходить на пары с кусочком изоленты на пальцах. Среди студентов ходили различные домыслы по этому поводу. Например, что от вашего настроения зависит цвет изоленты. Что все-таки это значит?
– С изолентой действительно невольно возник миф независимо от меня. Я и сейчас ее использую, беру в руки по одной простой причине – потому что, когда делаешь что-то руками и телом, мысль лучше идет. Мне обязательно нужно что-то вертеть в руках, когда я о чем-то думаю, что-то пишу. Главное, чтобы мягкое что-то в руке было. Относительно цвета и настроения, то тут нет никакой зависимости, я стараюсь всегда с хорошим настроением приходить на занятие.
