Заграница нам поможет

Рискнуть, сорваться с насиженного места в маленьком городе и отправиться в другую страну может лишь тот, кто точно знает: хорошо там, где мы есть. Причем даже если это "там" – где-то на другом конце глобуса. Удачным опытом эмиграции с "Газетой Кемерова" поделились люди, для которых фраза "пора валить" не осталась просто словами – бывшие кемеровчане, ныне успешно живущие и работающие за рубежом.

Павел Лу, город Мельбурн (Австралия)

Об эмиграции я начал задумываться после первых же поездок за границу – в Швецию и Англию. Моя профессиональная деятельность всегда была тесно связана с системным администрированием, а представителям IT, как мне говорили, устроиться за рубежом не так уж сложно. Масла в огонь подлила знакомая семейная пара, которая однажды сообщила нам с женой замечательную новость: через три месяца они отбывают в Австралию на постоянное проживание. И пока друзья обстоятельно описывали все детали и нюансы, в моей памяти оживали картинки: кенгуру, бумеранги, крокодил Данди, красочные поиски капитана Гранта в Австралии и Новой Зеландии. Я понял, что влюбляюсь в эту страну.

В августе 2007-го мы, наконец, решились и подали документы, а уже в конце апреля всей семьей впервые ступили на австралийскую землю, прилетев прямым рейсом из Новосибирска в Мельбурн. Моему старшему сыну тогда исполнилось четыре года, а младший родился уже в Австралии.

За два года, что мы провели в ожидании решения по нашему делу, не раз и не два возникало настойчивое желание бросить это все и продолжать жить спокойно в привычной кемеровской реальности. С насиженного места сорваться очень тяжело, но мы рассуждали так: в конце концов, всегда лучше попробовать и вернуться в случае неудачи, чем не делать ничего, но жалеть об упущенной возможности всю оставшуюся жизнь.

Австралия нас покорила с первых же дней: океан – в получасе езды от дома, комфортный климат и счастливые, не обремененные проблемами лица вокруг. Впрочем, сами мы сразу же столкнулись с трудностями. В этой стране есть жизненный парадокс-рекурсия: не имея жилья, трудно устроиться на работу, но чтобы снять квартиру, нужно быть трудоустроенным. Потенциальный арендатор обязательно должен документально подтвердить размер своего ежемесячного дохода, предоставить рекомендации с места работы, иначе квартиру не сдадут. И даже наличие кругленькой суммы на банковском счете особо тут никого не впечатляет. Но нам повезло познакомиться с русскими ребятами, которые как раз собирались съезжать из арендуемой квартиры. Они рекомендовали нас своему агентству, после чего мы успешно сняли свое первое жилье. 

На момент переезда у меня уже был немалый опыт общения с иностранцами, и я считал, что мой уровень владения языком вполне достаточен. Как же я ошибался! Первое время моих навыков хватало лишь на то, чтобы купить сувенир в магазинчике. Случалось и просить коллег поговорить за меня по телефону, ибо я просто не понимал, чего от меня хотят на другом конце провода. К таким вещам тут относятся с пониманием, ведь 90% австралийцев – иммигранты. Конечно, есть и такие места, где иностранцев не любят, и работать там тяжелее. Но, в общем и целом, нашего брата австралийцы уважают, в отличие от тех же индусов и арабов. 

Кстати, о работе. Австралийцы все делают не спеша, и нам, привыкшим все вопросы решать оперативно, войти в этот новый ритм довольно сложно. Но основной упор здесь делается на качество, а скорость – не главное. Я сменил две компании, пока нашел работу по душе. Хотя в целом для специалиста в области IT в Австралии возможностей очень много и труд "айтишника" оплачивается хорошо. Самые обеспеченные здесь люди – это юристы и врачи, однако приезжим докторам, адвокатам и прокурорам вливаться в профессиональную среду весьма проблематично: местные стандарты работы сильно отличаются от российских.

Австралия – страна приезжих людей, и ко всем иммигрантам здесь относятся с пониманием, дружелюбно, и акцент в произношении никого особо не напрягает. Казусы, разумеется, бывают, но это, скорее, исключение, чем правило. 

Наталья Вотяковски, город Мюнстер (Германия)

Мне 46 лет, по профессии я провизор, и в данный момент заведую небольшой сетью мюнстерских аптек. В 2001 году вместе с мамой, сыном и котом переехала в Германию: моя мама – немка, и наша семья попала под действие национальной немецкой программы воссоединения семей. Упускать эту возможность мы не стали. Мной двигали страх за будущее сына, желание достичь чего-то большего в жизни и как-то состояться. Германия же казалась настоящим раем с морем возможностей и перспектив, оплотом сытой, стабильной жизни. Хорошо помню разговоры накануне отъезда: вот, мол, переедем, обустроимся, за год освоимся с языком, найдем работу, и тогда заживем по-человечески. Но в реальности все оказалось несколько иначе.

В соцлагере, где первое время живут все новоприбывшие "русские немцы", мы пробыли совсем не долго – всего около месяца. Затем сразу уехали в Мюнстер и сняли там квартиру. Бориса, моего сына, приняли в местную школу, где он продемонстрировал более высокий уровень знаний, чем его погодки. Язык ребенок освоил быстро и безболезненно, в том числе благодаря моей маме, которая всю жизнь в России проработала преподавателем немецкого.

Вообще, владение языком здесь – это самое важное. Казалось бы, истина прописная, но в Германии без отличного немецкого о действительно приличной и высокооплачиваемой работе можно и не мечтать. Причем одно дело об этом услышать, и совсем другое – пережить на собственном опыте. Именно в Германии я отчетливо поняла, что чувствуют маленькие дети, не умеющие разговаривать, и отчего они так часто плачут. Когда есть мысли, ощущения, а слов, чтобы все это выразить, еще нет и объясниться невозможно, на самом деле хочется разрыдаться.

Отчасти мне повезло: в Германии профессия провизора не требует переквалификации. Приехав в страну, я была обязана лишь подтвердить диплом, на что, тем не менее, ушло более четырех лет. Впрочем, за это время я довольно прилично освоила язык, сдала квалификационный экзамен и, наконец, смогла работать по профессии, которая здесь традиционно считается престижной. В Германии труд медиков, педагогов, фармацевтов, инженерно-технических работников оплачивается очень хорошо. К этому я долго не могла привыкнуть после России.

Многие вещи, кажущиеся нам вполне естественными, здесь не приняты. В Германии трудно обзавестись друзьями, и если кончилась соль, не стоит идти просить ее у соседей: вас просто не поймут. Немцы не рассказывают друг другу о личных проблемах, ибо уверены, что на экстренный случай существуют психологи.

Зато местная чистота – явление, которое просто потрясает. Представьте, зайцы на газоне в центре города "пасутся" совершенно спокойно, и ничто им особо не мешает: ни машины, ни велосипедисты, ни пешеходы. Дело даже не в том, что немцы особо щепетильны и аккуратны, просто везде, на каждом углу, стоят урны, и каждое утро все улицы подметают. В Германии вообще все устроено так, чтобы людям было удобно жить и передвигаться, причем всем, включая инвалидов и мамочек с детскими колясками.

Виталий Батушев, остров Маргарита (Венесуэла)

Венесуэла — это хоть и декларативный, но все-таки социализм, а остров Маргарита — почти круглогодичный погожий "день сурка" с температурой воздуха плюс 30 градусов Цельсия. И Карибское море вокруг.

В конце 2011 года мы с женой уехали сюда. Нам обоим хотелось жить в теплом приморском климате. Да и я, ко всему прочему, очень советский человек, и мне все эти строящиеся капитализмы – поперек горла. Немаловажной причиной стало здоровье: устал от головных болей, которые меня преследовали постоянно, и, честно говоря, боялся, что они доведут меня до инсульта.

Считается, что Маргарита – настоящий рай на земле. Признаюсь, до сих пор не в курсе, что это такое. Я долгие годы проработал в газете и привык не верить разного рода штампам. По мне, так и Россия — рай, и если бы не перепады давления в родном отечестве, жил бы да жил. Впрочем, остров производит самое хорошее впечатление: доброжелательные люди, отличная погода, теплое море. И особый – неспешный – ритм жизни. Все течет ровнее и спокойнее, ведь у венесуэльцев всегда есть завтра, чтобы сделать то, что собирался сделать сегодня.

Любому иностранцу, будь он родом хоть из России, хоть из Новой Гвинеи, вписаться в иную среду и другую культуру всегда проблематично. Иначе бы не возникали ни диаспоры, ни гетто, ни анклавы. На Маргарите, например, крайне сложно без знания испанского. На английском здесь практически не говорят, – и слава богу, по-моему. Хотя, по большому счету, все проблемы – решаемы: язык учится, неизвестное узнается, шишки набиваются. В общем, все как везде.

Все сложности – в нашей голове. Хочешь жить на Маргарите? Возьми чемодан, денег – и приезжай. Можно сделать проще, взяв чемодан денег. Нужно всего лишь сразу и четко понимать: никому ты тут не нужен, никто тебя не ждет, и начинать придется с нуля. В России из одного города в другой переехать — как жизнь сменить. А уж из страны эмигрировать – так и вовсе как на другую планету отправиться. Я могу дать только один практический совет для всех, желающих уехать: если вами движет то, что Россия не для вас, ибо она вас не ценит и, вообще, "совок", "диктатура" и "темное царство", лучше сидите на месте. Уверяю, за границей будет еще большее "темное царство", ужас и паника. Потому что здесь вообще все – другое.

Для меня, например, весьма неожиданным оказался тот факт, что о распаде СССР здесь мало кто знает. Вот думаю: может, пока никто не заметил, обратно Советскую власть вернуть? А если серьезно, то все было вполне ожидаемым, и я прекрасно понимал, что на Маргарите никаких гениев из России не ждут, ибо своих девать некуда. Приезжие зарабатывают кто как может. Одни туристов выгуливают, другие просто честно нажитое спускают. Лично я продолжаю работать с Россией, занимаясь созданием и поддержкой сайтов, а жена фотографирует туристов. Иногда устраиваем гостям экскурсии, показываем остров, рассказываем о нем и его истории, помогаем сориентироваться, поддерживаем, когда нужно что-то выяснить или объясниться.

Стала ли Маргарита нашим домом? Я, честно говоря, не знаю. Для меня везде — Кемерово.