20 апреля депутаты Госдумы приняли антикризисный закон, который меняет правила строительства в заповедниках и национальных парках. Предполагалось, что он разрешит строить любую инфраструктуру вплоть до заводов и баз отдыха, причём даже без экологической экспертизы. В ходе рассмотрения законопроекта депутаты учли протесты общественности, в финальной версии изменения не столь радикальны. Тем не менее, через охраняемые территории теперь можно построить автодорогу или газопровод. Давайте разберёмся, какие плюсы и минусы это может принести Кузбассу.
Что собирались разрешить строить?
Почти всё, от базы отдыха до промышленных объектов. Перечень объектов инфраструктуры не конкретизировался.
Закон «О распространении практики строительства объектов транспортной инфраструктуры на иные виды объектов инфраструктуры» упрощает строительные процедуры в охранных зонах. На стадии законопроекта он запрещал выносить отрицательные заключения экологической экспертизы при строительстве инфраструктуры в заповедниках, национальных парках и федеральных заказниках до конца 2024 года. А из ООПТ регионального значения предлагал вырезать участки для хозяйственного использования. При этом конкретный перечень того, что можно строить, авторы законопроекта не приводили.
В том виде проект получил негативные отзывы экологов российских отделений Всемирного фонда дикой природы и Гринписа. Они подчёркивали, что без конкретики предприятия начнут строить вообще всё, что угодно. По соцсетям начали расходиться панические посты с формулировками «самое масштабное уничтожение природы в истории России» и «угроза национальной экологической безопасности».
Как изменился законопроект
Во-первых, из-под действия нового закона по сути вывели Байкал. Список возможных строек здесь ограничили расширением БАМа и Транссиба, которое было разрешено и так. Это, к слову, критично важная для экономики Кузбасса модернизация: низкая пропускная способность этих железных дорог ограничивала объём экспорт угля в восточном направлении, которое становится важнее западного. Байкальская природная территория от этого тоже пострадает, но не так сильно, как могла бы.
Во-вторых, экологическую экспертизу сохранили для всех объектов, кроме магистральных: дорог и трубопроводов. Для них проверка экологических требований тоже будет, но в рамках общей строительной экспертизы.
В-третьих, перечень объектов стройки сделали ограниченным.
Что можно строить теперь?
Объекты, необходимые для выполнения стратегии социально-экономического и пространственного развития России, а также приоритетные проекты по модернизации и расширению инфраструктуры.
Конкретнее:
- автомобильные и железные дороги;
- порты и аэродромы;
- газо- и нефтепроводы, линии электропередачи;
- школы, больницы, детсады, если их не хватает;
- промышленные объекты, обеспечивающие создание, внедрение и развитие импортозамещающих, ресурсосберегающих, экологически безопасных технологий;
- производства продукции, у которой нет российских аналогов.
Больше всего пугают, конечно, два последних пункта. Российских аналогов нет много у чего, и выходит, что на охраняемой территории можно построить полноценный завод. Однако именно эти пункты закон дополнительно ограничивает: объекты нельзя будет строить на особо охраняемых территориях федерального значения. В остальных строить можно, если это напрямую не запрещено положениями этих территорий. Получается, в зоне риска только ООПТ регионального и местного значения — каких в Кузбассе, впрочем, большинство.
Так, например, в соседней Хакасии в границах заказника «Боградский» расположено Обладжанское месторождение фосфоритных руд, за которое идёт борьба.
– Руды пригодны для производства фосфоритной муки, которя может быть использована в агрохимии как в чистом виде, так и в качестве компонента органоминеральных удобрений. В связи с этим неоднократно осуществляются попытки по исключению Обладжанского месторождения из границ заказника с целью освоения месторождения и развития агропромышленного комплекса республики Хакасия. Минприроды Хакасии при этом неоднократно отмечало, что в настоящее время выведение территории месторождения из границ заказника не представляется возможным, так как это будет нарушением действующего законодательства, – сообщили в министерстве природных ресурсов и экологии Хакасии в ответ на запрос редакции.
Для решения вопроса в 2021 году в Хакасии приняли поправки к закону об ООПТ, которые позволяют изменять границы природных заказников регионального значения простым постановлением правительства. Однако прокурор республики оспорил эти поправки в Верховном суде Хакасии, который иск удовлетворил. Спор на этом не остановился, 27 апреля состоится судебное заседание в апелляционном суде общей юрисдикции в Новосибирске.
Как это касается Кузбасса
В департаменте по охране объектов животного мира Кузбасса корреспонденту A42.RU пояснили, что на территории региона существует 31 особо охраняемая природная территория: 3 федерального значения, 24 регионального и 4 местного. Подробный список, характеристики и карта есть на сайте департамента.
В департаменте заверили, что охраняемым территориям Кузбасса стройки не грозят по двум причинам. Первая — правовая: в наших ООПТ строгие положения.
— Закон этот — федеральный, а потому касается всех. Но в нём прописано, что строительство возможно, если оно прямо не запрещено положением о территории. А у нас в положениях по территориям регионального значения как раз и прописан запрет на строительство каких-либо объектов. Поэтому фактически ничего нового нам в этой связи не грозит, — пояснила Евгения Тимченко, директор ГКУ «Дирекция особо охраняемых природных территорий Кузбасса».
Вторая причина — удалённое расположение. В Кузбассе объекты федерального и регионального значения создавали в основном для сохранения редких видов растений и животных, поэтому они находятся в труднодоступных местах. В других регионах это далеко не всегда так: например, в Красноярском крае национальный парк «Столбы» по сути примыкает к Красноярску, а на Алтае по ООПТ проходят оживлённые туристические маршруты. Поэтому, пока в соседних регионах новый закон стал точкой напряжения и пересечения коммерческих и общественных интересов, у нас он практически не влияет на жизнь.
— У нас территории находятся в труднодоступных местах, таёжных, там нет необходимости что-то строить, — подчёркивает Евгения Тимченко. — А если это степные зоны, они тогда очень небольшие по площади — всего несколько сот гектар для сохранения биоразнообразия. Интереса для промышленности они не представляют. Ну а памятники природы — это в принципе маленькие объекты: одно большое дерево, или пещеры, или возвышенность. Им тоже стройки не грозят.
Что касается туристической инфраструктуры, пресловутых баз отдыха, то, по словам Евгении Тимченко, строительство может быть разрешено не внутри, а около границ ООПТ, если это допустимо для соответствующей категории земель. Такую стройку она оценивает положительно.
— Развитие экологического туризма как раз и подразумевает строительство инфраструктуры возле ООПТ. То есть построили базу возле, люди до неё доехали, сели на велосипед или встали на лыжи и пошли гулять. Это как раз будет способствовать развитию территории, — подчеркнула директор.
В федеральных СМИ изменения, которые претерпел закон во время разработки, описаны как позитивные. Гринпис тоже указывает что активность общественников помогла защитить охраняемые территории. Однако очевидно, что после принятия закона их положение стало всё-таки хуже, чем было — хоть и лучше, чем могло бы быть.
Но Кемеровской области это не касается: наши особо охраняемые природные территории расположены так далеко от цивилизации, что никакие нефтепроводы и заводы им не грозят. И хотя мы, жители Кузбасса, тоже видим их редко, в этой труднодоступности сейчас — залог их сохранения для будущего.
Фото: архив A42.RU
