Сражение с Колчаком, расстрел Бутова и дважды закрытая шахта: страницы истории посёлка Борового

Боровой давно стал частью Кемерова в статусе микрорайона, но историки достоверно прослеживают возраст посёлка до середины 18 века. В Гражданскую войну в Боровом сражалась с красными армия Колчака. В Великую Отечественную построили будущую «Бутовскую», а расцвет посёлка пришёлся на семидесятые: шахта выдавала по 700 тысяч тонн угля в год, огромный совхоз снабжал жителей продуктами, в местный дом культуры зрители приезжали из Кемерова. Сейчас шахта закрыта, и Боровой — тихий пригород, в котором почти ничего не выдаёт богатое на события прошлое. Мы попытаемся о них напомнить.

Кемировы, Щегловы и указ Елизаветы Петровны

В начале 18 века на месте нынешней столицы Кузбасса стояло несколько деревень в окрестностях Верхотомского острога. Их названия мы узнаём из «Дозорной книги Томского уезда», знаменитых атласов Семёна Ремезова и отчёта участника Второй камчатской экспедиции Степана Крашенинникова. Это деревни Щеглова, Кемерова, Мозжухина, Плешкова, Макарова. Названия «плавают»: Щеглову в соседнем документе могли назвать Красной, Плешкову по местоположению — Усть-Искитимской (сейчас это центр города), а «деревню Можжухину» — улусом. 

При этом деревни Боровой ранние документы не упоминают, она появляется позже. Краевед Игорь Усков в книге «Кемерово: рождение города» предполагает, что основателем деревни Кемеровой наверняка является Афанасий Кемиров, сын Степана Кемирова, упомянутого в переписи жителей Верхотомского острога в 1700 и 1703 году. Ссылаясь на сохранившиеся переписи, он указывает, что единственный сын Афанасия — Пётр — покинул деревню отца и стал одним из основателей деревни Боровой. Деревня впервые надёжно фиксируется в документе только в 1759 году, когда Елизавета Петровна именным указом приписала крестьян Среднего Притомья к горному округу — отбывать натуральные повинности на заводах. Каждые десять лет в округе проводили переписи.

— Среди основателей деревни Боровой значится единственный сын Афанасия Степановича Кемирова — Пётр. От его пяти сыновей произошло многочисленное потомство. Во время четвёртой ревизии 1782 года все жители деревни Боровой носили фамилию Кемировы, — пишет Усков.

К концу девятнадцатого века деревня Усть-Искитимская превратится в волостное село, в Кемеровой поставят часовню и хлебозапасный магазин, а Боровая так и останется тихим уголком на несколько десятков крестьянских дворов. По переписи 1900 года в деревне числилось 246 человек в 49 хозяйствах, из которых только три распахивали более 10 десятин земли. Крестьяне выращивали рожь, пшеницу и овёс, на одно хозяйство в среднем приходилось пять лошадей и три коровы.

Красные — в Ягуновке, белые — в Боровой

Зимой 1919 года тихая Боровая стала местом исторических событий. В бывшей империи бушевала Гражданская война, восточный фронт армии генерала Колчака отступал на восток: позже белые назовут это великим сибирским Ледяным походом. Беспримерным 2000-километровым отступлением из Барнаула и Новосибирска в Читу командовал Владимир Каппель. 

В гористой и заросшей лесом Западной Сибири белые войска шли несколькими маршрутами, но сквозь Щегловскую тайгу вёл только один путь — старинный переселенческий тракт на Мариинск. Сейчас извилистый участок мариинской трассы до деревни Красный Яр автомобилист пересекает за час-полтора. Но в 1919 году узенький 90-километровый проход через сплошную тайгу был тяжким испытанием. Перед тем, как войти в него, разрозненные войска белых собирались в Кемерове — тогда ещё, конечно, Щегловске.

22 декабря к Щегловску с боями подошла 35-я дивизия Красной Армии. Тихая Боровая на несколько дней стала штабом белых. 23 декабря командующий третьей белой армии генерал-майор Барышников с офицерами составлял здесь план действий. Сюда же отступали части, выбиваемые из Щегловска. Начдив красных Нейман, кстати, расположился в Ягуновке.

На следующий день на правом берегу Томи разгорелся бой: прикрывая втягивающуюся в тайгу колонну, белые дрались отчаянно. Стороны несли большие потери, Боровая несколько раз переходила из рук в руки. Постепенно красные отбивали Осиновку, Кедровку, Латыши, но Боровую 310-й полк красных занял только к вечеру.

Сейчас об этих событиях напоминает обелиск в Сормовском переулке — его установили над братской могилой 33 безымянных красноармейцев. Да ещё старые гильзы, которые боровчане регулярно находили, вскапывая огороды по весне.

Арьергардный бой белым не помог: отступающие через тайгу ночью в 30-градусный мороз обозы заблокировали нитку дороги, и тысячи саней пришлось сжечь, чтобы ликвидировать пробку. Лошади и люди гибли сотнями, красные «висели на плечах», с боем взяв Барзас и затем Дмитриевку. Белым пришлось оставить большинство раненых, 30 орудий, пулемёты, около десяти тысяч телег с вооружением и продовольствием. Спланированное в Боровой сражение стало кладбищем третьей белой армии: из Щегловской тайги она выходила почти безоружной и небоеспособной.

Великая Отечественная коснулась Борового тоже: сотни мужчин ушли на фронт, предприятия работали на победу, а в 1942 году в посёлок привезли 120 детей из блокадного Ленинграда. Дети были всех возрастов от 3 до 18 лет, в здании школы №76 для них организовали детский дом, проработавший до 1960 года.

Расстрел Бутова и дважды закрытая шахта 

В конце девятнадцатого века выходы угля на поверхность местные жители уже раскапывали кустарным путём — как для своих нужд, так и на продажу. В связи со строительством Транссиба резко выросла потребность в каменном угле, поэтому в 1894 году правительство снаряжает в Алтайский горный округ экспедицию, которая среди прочего детально изучила геологическое строение окрестностей деревень Кемеровой и Боровой. В 1907 году без предварительной разведки на прилегающей к Горелой горе территории заложили четыре маленькие шахты-закопушки, на которых уголь добывали вручную.

Первую большую шахту «Октябренок» в Боровом пустили в 1930 году, тогда же организовали совхоз «Забойщик», чтобы кормить растущее взрывными темпами население.

Шахту «Бутовскую», по которой и сам посёлок порой называют Бутовкой, сдали в эксплуатацию в разгар Великой Отечественной, в 1942 году. Тогда она называлась «Северный уклон». Переименовали её много лет спустя в честь геолога Павла Бутова, который первым нашёл уголь на этом участке в ходе геологоразведки в 1928 году. Он же выработал практические рекомендации для закладки шахт. Несмотря на заслуги, в 1937 году геолога расстреляли по сфабрикованному делу, обвинив во вредительстве на Оренбургской железной дороге. Через два месяца расстреляли и его старшего сына Леонида, студента. Реабилитировали Бутова только спустя 20 лет.

В 1946 году шахта вышла на проектную мощность 486 тонн в сутки, в 1974 году после реконструкции выросла до 700 тысяч тонн в год, а после модернизации 1988 года вышла на миллион тонн. Мощное предприятие было залогом благосостояния боровчан, вокруг него выстраивалась вся жизнь посёлка: дома, детские сады, магазин, больница. В 1960 году силами шахты в посёлке построили огромный Дом культуры, который работает до сих пор.

В 1998 году шахта отработала промышленные запасы на действующем горизонте 130 метров. Её ликвидировали методом полного затопления.

Подготовку к строительству новой шахты на Чесноковском участке начали ещё в 1990 году, но упадок в экономике поставил всё на паузу. В 2008 году ПАО «Кокс» реанимировал стройку, первую очередь новой «Бутовской» пустили спустя пять лет. После запуска второй очереди в 2016-м предприятие добывало 2,5 миллиона тонн угля в год. В 2018 году запасы угля оценивали в 107 миллионов тонн, однако через три года шахта отчиталась о миллиардных убытках и закрылась. В начале 2022 года на «Бутовской» работали лишь несколько человек, поддерживавшие системы жизнеобеспечения.

Тихий пригород

Сейчас Боровой — тихий и как будто сонный пригород. От советского единообразия осталось мало следов: здесь и завалившиеся домишки, и коттеджи, и оригинальные творения вроде дома-корабля, о котором кемеровские газеты написали не один репортаж. 

Мощные когда-то предприятия закрылись, транспорт налажен, и жители в основном работают, как здесь говорят, «в городе»: Боровой хоть и стал микрорайоном Кемерова в 2004 году, но до сих пор воспринимается как нечто отдельное.

Фото: Елена Царегородцева / A42.RU, архив Евгения Бесчетнова