В редакцию A42.RU обратилась кемеровчанка Ольга Широкова. Она — опекунша внучки при живых родителях, которых суд ранее ограничил в родительских правах. По словам Ольги — за пьянство. Теперь родители хотят вернуть ребёнка, а бабушка подала новый иск, чтобы окончательно лишить их родительских прав. Корреспондент A42.RU Вячеслав Ворожейкин рассказывает, как семья пришла к этой ситуации, что грозит девочке и как должны действовать органы опеки.
«В основном он жил у бабушки с дедушкой»
Ольге за шестьдесят, она живёт с мужем и внучкой: водит её в школу и на занятия, вкладывает много сил в реабилитацию. По словам Ольги, два года назад поведение девочки напоминало Маугли: она не говорила и не умела контактировать с окружающими. Виноваты, по её словам, родители — сын Александр* и его жена Татьяна*: пьянствовали, воспитанием не занимались, никуда не выводили ребёнка.
— Я педагог на пенсии, — рассказывает Ольга, — при социализме работала в школе, затем в управлении образования, вот как раз в системе опеки. Никогда в жизни не думала, что мне придётся побывать с другой, с противоположной стороны…
Чтобы выяснить, как до этого дошло, мы начинаем разговор издалека — с момента, когда сорокалетний Александр сам был ребёнком.
— В начальной школе он у меня вообще отличником был! Я не могла нарадоваться. Учился в усиленном классе, с гуманитарным уклоном, туда отбирали учеников, которые будут в институт поступать, — рассказывает Ольга.
При этом общение матери с сыном не было тесным.
— В основном он жил у бабушки с дедушкой, потому что я работала в две смены в школе. Утром уходила и вечером приходила. Всё равно на контроле его держала, но, очевидно, неудачно. Лет в 14-15 пошёл пубертатный период и всё… стал пропускать школу, связался с плохой компанией. Бывало, я его маленькую сестру беру за руку — и иду искать по этим вот друзьям. Интерес к учёбе растерял настолько, что школу еле-еле закончил, только благодаря мне.
С помощью родственных связей Ольге удалось устроить поступление сына в институт, но учиться он не стал и там. В армию не взяли по здоровью. Жил в квартире бабушки и дедушки, работал охранником.
«Чтобы всё как у людей»
— Сыграли мы им свадьбу напополам с мамой Татьяны, — вспоминает Ольга. — Пригласили всех родственников. Татьяна уже на свадьбе выпивала, хоть и была беременная. Родилась у них дочка, я вместе с сыном встречала сноху из роддома. У него тогда, правда, что-то заклинило: начал говорить, мол, это не от меня дочка, она там с какими-то армянами связалась. Но это неправдой оказалось, внучка у меня очень на сына похожа.
По словам Ольги, девочка хоть и жила с родителями, но с самого рождения оказалась на её иждивении. Именно Ольга покупала подгузники, смеси, одежду, продукты, а родители даже не работали: получали детское пособие и пропивали его.
— После смерти родителей квартиру унаследовала я, но подарила её сыну, когда родилась внучка. Чтобы было, как говорится, всё как у людей. Квартплату тоже вносила я, они жили в своё удовольствие, ребёнком не занимались. Чтобы Татьяна кормила грудью, я даже специальный прибор купила, чтобы молоко было. Но она не захотела, ей выпивать хотелось, сразу перевела ребёнка на смесь.
Первый раз Ольге пришлось забрать внучку уже через два месяца после рождения. Когда, придя в очередной раз с продуктами, она застала супругов в состоянии сильнейшего опьянения, а младенца — в опасном положении. Ольга позвонила матери Татьяны, а ещё вызвала полицию.
— Я тогда ещё и не думала забирать ребёнка, просто хотела так на сына и сноху повлиять, чтобы на учёт поставили, чтобы опека с ними провела работу, вразумила, — объясняет свой шаг Ольга. — Внучку увезла к себе, пока они протрезвеют. Я Татьяне потом много раз пыталась мозги прочистить: у тебя дитё, ты мать, зачем ты пьёшь? Но она нисколько не винилась: нога на ногу, пальцы веером, вы для меня никто и звать вас никак. Отношения испортились совсем. Они пили, я их ругала, но помогала как могла.
«Если ты мать никакая, то и бабушка ни о чём»
Мы связались с родителями девочки, чтобы услышать и вторую сторону этого спора. Сын Ольги подробно обсуждать ситуацию не стал. По словам его жены, свекровь попросту наговаривает на неё, передёргивает факты и преследует исключительно корыстные интересы.
— Я вам объясню проще: она даже собственного сына не воспитывала, родила и скинула на родителей. Так он с бабушкой-дедушкой и вырос. Если ты мать никакая, то ты и бабушка — ни о чём! Всю жизнь сама нормально не зарабатывала, вот и вцепилась в мою девочку. Денежка-то ей с государства капает. Ещё и алименты ей с нас назначили, но я не выплачиваю и не буду. За что платить, за нервы мои? Пусть ребёнка вернёт! — отрезает Татьяна.
Хотя разговор происходит утром понедельника, Татьяна путает слова, её речь спотыкается, она говорит громко, с вызовом. Тем не менее, по её словам, все рассказы про запойное пьянство и недостаточную заботу о ребёнке — клевета. Она подчёркивает, что свекровь испытывает личную неприязнь, а к спору о ребёнке примешивается квартирный вопрос.
— Она меня сразу невзлюбила, когда мы с её сыном сошлись. Всё ей во мне не нравилось, но я не золотая монета, чтобы всем нравиться. А сейчас она мне ещё и за квартиру мстит. За то, что квартира, в которой муж со своими бабушкой и дедушкой вырос, не её дочери, а мне досталась. Когда бабушка с дедушкой умерли, мы стали в ней жить, но наследницей-то была Ольга. При этом муж, он же как её сын владел долей уже в её квартире. Он и сказал: отцепись от дедушкиной квартиры, не то я свою долю в твоей продам. Цыганам каким-нибудь. И она отцепилась, оставила нам квартиру. Теперь мстит мне со страшной силой ещё и за это.
Ольга историю с квартирой в целом подтверждает, уточняя, что в итоге сын продал свою квартиру матери Татьяны, а деньги растратил, и теперь жильё ему уже не принадлежит.
Беспокойная жизнь продолжалось несколько лет. Когда девочке исполнилось два года, супруги формально развелись, чтобы Татьяна получала пособие как мать-одиночка, но жили вместе. Александр пытался лечиться от зависимости, обращался к наркологу, но быстро срывался.
Примерно тогда же Ольга впервые обратилась в органы опеки, чтобы семью проверили и, возможно, поставили на учёт как неблагополучную. По её словам, это удалось не сразу: сотрудникам изо дня в день просто не открывали дверь. Когда проверку всё-таки удалось провести, сотрудники опеки оценили ситуацию не так, как Ольга: в квартире чисто, продукты питания есть, отдельное спальное место имеется — значит, всё в порядке.
Согласно приказу Минпросвещения, органы опеки должны провести проверку в течение трёх дней после того, как получили сообщение от соседей или родственников. Если это сообщение о фактическом оставлении в опасности (например, что родители пьют или что ребёнок долгое время дома один), проверку должны проводить незамедлительно.
«Когда родители вышли из запоя, внучку пришлось вернуть»
Ребёнок жил с родителями до шести лет. По словам Ольги, родители выполняли свои обязанности плохо: девочка почти никуда не выходила, не говорила, была тихой, «затюканной», лишь смотрела мультики днями напролёт.
— Внучке было три года, когда заметили: не говорит. Я настаивала на обследовании, но Татьяна отказалась, мы ссорились, и в итоге она вообще запретила к ним домой приходить.
Ольга рассказывает, что в 2021 году, когда девочке было шесть, родители получили новую социальную выплату и в очередной раз ушли в запой.
— Внучка голодная, одета в минус тридцать в осеннюю курточку. Я водила её в детский сад, купила одежду. Но когда родители вышли из запоя, пришлось, конечно, вернуть. И тогда я решила: больше так продолжаться не может. Подала иск на ограничение родительских прав сына и его жены.
На суде выяснилось, что в отделе по делам несовершеннолетних немало документов на семью: случались конфликты, есть и обращение в полицию самой Татьяны по поводу насилия со стороны мужа. Родители не смогли предоставить справок с работы, так как официально не работали. Суд также вызывал свидетелей — родственников с обеих сторон, сотрудниц детского сада. И в итоге постановил: родителей ограничить в правах, назначить алименты. Опекуншей стала бабушка.
Ограничение родительских прав отличается от лишения. Лишают прав в случаях, перечисленных в статье 69 Семейного кодекса — например, если родители жестоко обращаются с детьми, больны хроническим алкоголизмом, уклоняются от выполнения обязанностей, в том числе уплаты алиментов. Все факты должны быть официально зафиксированы.
Ограничение же прав суд назначает, если оставление ребёнка с родителями вследствие их поведения является опасным, но оснований для лишения родительских прав недостаточно. Это как бы промежуточный этап, наступающий, как указано в законе, «из-за стечения тяжёлых обстоятельств». Ограниченные в правах родители теряют право воспитывать ребёнка, но с согласия опеки и опекуна могут с ним видеться. Именно близкие родственники могут потребовать ограничить родителей в правах, сразу требовать лишить родительских прав они не могут. По истечении шести месяцев после ограничения прав, если родители не изменят своего поведения, орган опеки и попечительства обязан предъявить иск о лишении родительских прав.
— Татьяна подала апелляцию, но ей отказали. Потом подала уже свой иск на восстановление прав, но даже алиментов не платила, и ей снова отказали. Тем не менее, ребёнка не отдавали мне больше года. Решение вступило в силу в августе 2021 года, а забрать внучку удалось только в ноябре. Забирали с приставами, опекой, полицией, и всё равно Татьяна набросилась на меня, хотела ударить, — рассказывает Ольга.
Так внучка переехала к бабушке, которая стала её единственным законным представителем.
«Плакала и билась головой о стену»
Первое время Ольга была в растерянности: внучка не разговаривала, у неё диагностировали задержку психоречевого развития.
— Я её в садик водила и ещё записала в художественную школу на рисование — надо же ребёнка как-то развивать… вот сейчас, она уже выражает свои мысли, мы с ней учим стихи, читаем сказки. У неё и лепка, и история искусства, и к психологу мы ходим. Я сначала сама к психологу походила, потому что когда её взяла, она была как Маугли, и я не знала, что делать: я была педагогом в обычной школе, с такими детьми никогда не работала.
В детском саду посоветовали пока не отправлять девочку в школу, когда ей исполнилось семь — предложили оставить ещё на год и направили на психолого-медико-педагогическую комиссию. Однако психолог указал, что школа, наоборот, поможет окончательно разобраться с задержкой психоречевого развития. Девочка отправилась в первый класс и сейчас учится наравне со сверстниками — но всё же скучает по родителям.
— Конечно, первое время она скучала, просилась, плакала: «Мама, папа!». Это естественно, я не заменю маму. Когда первый раз пришла моя дочь с мужем, она спрашивала: «Это мои новые мама и папа?».
По закону ограниченные в правах родители могут получить право общаться с ребёнком — звонить, приходить в гости и даже забирать на несколько дней — но только с разрешения опекуна и сотрудников органа опеки и попечительства. А опека даст разрешение, только если уверена, что контакты не навредят здоровью и развитию ребёнка. В российской практике считается, что вред может быть причинён, если родитель будет контактировать с ребенком в состоянии алкогольного опьянения, с намерением подстрекать ребёнка к совершению преступлений, издеваться над ним.
Чтобы не допустить такого, орган опеки должен тщательно следить за контактами детей с ограниченными в правах родителями.
По словам Ольги, сотрудники опеки в её случае стали настаивать, чтобы она позволила родителям общаться с ребёнком.
— Раза два или три они приходили, всё вроде нормально прошло. Стала оставлять ребёнка побыть с ними на выходных, на несколько дней. А потом оставила на новогодних каникулах, и они запили в очередной раз. После этого я отпускать к ним внучку перестала, — рассказывает Ольга.
Однако родители стали упорствовать, приходили даже в детский сад во время занятий.
— Они днём пришли, а вечером внучка от меня убегает. Привела её домой — а она стала головой биться об стену. Потом случай повторился — они днём придут, а вечером у внучки такой вот приступ. Тогда я уже скорую вызвала, нас возили в психоневрологический диспансер, диагностировали нервный срыв. То есть родители действуют на психику ребёнка разрушающе, особенно мать.
По мнению Ольги, общение с родителями стало вредить психологическому состоянию и здоровью девочки. Поэтому в феврале 2022 года она подала иск в суд о лишении сына и снохи родительских прав.
«Врач зафиксировал укусы насекомых»
По словам Ольги, дело о лишении родительских прав идёт не гладко: было уже семь заседаний, а решения всё нет. Последний раз она отдавала внучку родителям в декабре, но была вынуждена это сделать: экстренно, по «скорой», ложилась в больницу на операцию, и на это время девочку было не с кем оставить.
— Пришлось срочно отдать внучку Татьяне, в противном случае опека направила бы её на время моего отсутствия в приют. Были как раз новогодние праздники, и я ужасно переживала, что родители запьют. Звонила в опеку, просила выйти в семью с проверкой, но они, конечно, не вышли — выходные же. Когда вернулась домой, два дня не могла добиться, чтобы Татьяна вернула внучку. А когда вернула, от девочки ужасно пахло, я стала её раздевать — а она вся в пятнах, искусана клопами! Меня затрясло, до сих пор вспоминаю — трясёт, я вызвала врача, он зафиксировал укусы насекомых, — плачет Ольга.
В ходе дела судья общалась с девочкой без бабушки и без родителей, в присутствии педагога, сотрудников органов опеки и полиции. По Семейному кодексу обязательность учёта мнения ребенка начинается только с десятилетнего возраста, но суд на своё усмотрение может принимать его в расчёт и ранее. Кроме того, суд назначил проведение психологической экспертизы.
«С опекой бросилась в драку-собаку»
По словам Татьяны, её дочь очень привязана к родителям и теперь, когда они ограничены в правах, девочка страдает. Но свекровь не даёт ей видеться с родителями. И хочет забрать ребёнка совсем, но для этого недостаточно оснований, а если спросить дочку, то она сразу попросится к маме и папе. Поэтому-то, говорит Татьяна, свекровь так боится отводить девочку на экспертизу и всячески сопротивляется этому на суде.
— Не даёт нам общения с ребёнком, это вообще незаконно. Я дочь последний раз видела почти два месяца назад. А вы знаете, какой скандал она в школе устроила? С опекой бросилась в драку-собаку. Сотрудники пришли, чтобы отвести ребёнка на психологическую экспертизу, которую суд назначил. Так она их стала толкать, не дала ребёнка, — рассказывает мать.
Психолого-педагогическая экспертиза проводится для всех вовлечённых в спор об опеке, эксперт выдаёт заключение по широкому кругу вопросов: определяет степень привязанности между ребёнком и разными родственниками, оценивает их способность удовлетворять потребности развития, выясняет предпочтения. Экспертизу оплачивают участники дела, и от неё можно отказаться, но сам факт отказа может повлиять на решение эксперта и суда.
Проходить экспертизу Ольга сначала согласилась, но потом отказалась — по её словам, у неё, пенсионерки, просто не нашлось таких денег.
— Она стоит 47 тысяч рублей, я должна оплатить половину. Где мне взять эту сумму, ещё и после больницы? Экспертиза эта добровольная, мне и судебный психолог сказал, что я имею право отказаться. 20 февраля я пришла, чтобы написать отвод судье. Я написала, что процесс затягивается, мои документы как доказательства не принимаются, мне дают рекомендации разрешить общение, которое может навредить ребёнку. А вечером я собираюсь за внучкой, чтобы забрать из художки, а мне звонят и представляются опекой: на следующей день с внучкой приходите на экспертизу. Я сказала: я написала отказ. Она мне раз десять позвонила. А потом уже в восьмом часу вечера звонок в двери: предупреждаем, что завтра вам назначена экспертиза. Я говорю: позвольте, но я ведь отказалась. А она мне: «Вы обязаны!». Я говорю: «Это не так, я никуда не поеду». А они: «Если не приедете, мы вас лишим опеки». Я говорю: «На каком основании?» — «Вы не выполняете решение суда» — «Так решения суда ещё никакого не было». Я ей начала объяснять, показала заявление на отказ, и эта женщина ушла.
На следующей день Ольге снова звонили и уточняли, пройдёт ли она экспертизу — на этот раз уже заместитель начальника управления образования. Затем опять пришли с этим к ней домой. В этот момент Ольга заподозрила, что внучку могут забрать уже без её ведома.
— Я собралась и побежала с мужем в школу. Учительнице звоню, чтобы никому внучку не отдавала, а она говорит: её уже забирают! То есть опека попыталась просто выкрасть ребёнка. Без моего согласия, без полиции, это же преступление!
Забрать и отвезти несовершеннолетнего без согласия его законного представителя на какие-либо процедуры по закону невозможно. Есть исключение: органы опеки вправе немедленно отобрать ребёнка у лиц, на попечении которых он находится, при непосредственной угрозе жизни или здоровью. При отобрании ребёнка орган опеки и попечительства обязан незамедлительно уведомить прокурора.
— Я обняла внучку, обхватила, чтоб не выпустить, — рассказывает Ольга. — Сотрудница опеки стала меня отталкивать. Внучка сжалась, дрожит, я говорю: «Не бойся, я тебя никому не отдам». Муж мне помог, отгородил меня, чтобы внучку не выхватили. А другая сотрудница снимала нас на видео. Ребёнка я не отдала.
В отделе опеки и попечительства территориального отдела образования Кировского района нам подтвердили, что по делу назначена экспертиза, но о конфликте и тем более драке с опекуншей не упомянули. В официальном ответе на запрос указали, что сотрудники хотели лишь сопроводить несовершеннолетнюю.
— На основании определения Кировского районного суда г. Кемерово по гражданскому делу № 2-531-22 назначена судебная психологическая экспертиза, производство которой поручено судом ГОО «Кузбасский региональный центр психолого-педагогической, медицинской и социальной помощи «Здоровье и развитие личности». В соответствии с п. 8 ч.1 ст. 8 ФЗ от 24.04.2008 № 48-ФЗ «Об опеке и попечительстве» судья Кировского районного суда г. Кемерово просил ООиП ТОО Кировского района г. Кемерово обеспечить 21.02.2023 к 12:00 явку несовершеннолетней в вышеуказанное экспертное учреждение. 20.02.2023 сотрудник отдела опеки оповестил опекуна о необходимости обеспечения явки, а 21.02.2023 специалисты выехали к опекуну с целью сопровождения несовершеннолетней, однако опекун отказалась обеспечивать явку несовершеннолетней, в связи с чем выполнить определение суда не представилось возможным. Об этом составлен соответствующий акт, — сообщили в ведомстве.
«Опека прохлопала эту семью»
Ольга немедленно отправилась в полицию и написала заявление о преступлении. По её словам, сотрудница отдела по делам несовершеннолетних постаралась немедленно разобраться в вопросе, связалась с органами опеки, попросила документы, на основании которых забирали девочку, а после изучения документов назвала их действия произволом. Кроме того, Ольга обратилась в областную прокуратуру с просьбой дать оценку действиям сотрудников отдела опеки и попечительства Кировского района.
Ольга называет работу опеки халатной и считает, что сотрудники резко активизировались и стремятся добиться проведения экспертизы, потому что стараются прикрыться от ответственности. По закону, через полгода после ограничения родительских прав, учитывая злостное уклонение от исполнения решения суда и неуплату алиментов, сотрудники опеки должны были сами подать иск о лишении родительских прав, но не сделали этого.
— Они просто «прохлопали» эту семью, хотя должны были тщательно следить. Просто не хотели работать, не хотели выяснять обстоятельства жизни ребёнка, ездить с проверками. Были максимально пассивны на суде, «нас не пустили в квартиру» — вот и вся их позиция. Теперь надеются на результат экспертизы: каким бы он ни был, опека всегда может опереться на него, выдавая заключение, выдать это за результат своей работы, — уверена Ольга.
Дело о лишении родительских прав ещё идёт, и Ольга надеется, что суд примет решение в её пользу. По закону не лишённые родительских прав родители могут запретить ребёнку выезд за границу, узнать его диагноз в больнице, потребовать с выросших детей алименты на своё содержание, когда сами станут нетрудоспособны. От всего этого Ольга намерена внучку защитить, как и от жизни в неблагополучной семье. Иных выходов из ситуации она уже давно не видит.
— Когда сын одно время подумывал о разводе, я говорила ему: если бы твоя квартира осталась твоей, мы бы эту Татьяну выкинули, ты бы жил и ребёнка воспитывал, и я бы тебе помогала. И не нужно было бы никого родительских прав лишать. Но сейчас сын от меня отрёкся, говорит, что я ему не мать, на суде называет «эта женщина», — рассказывает Ольга.
По словам Татьяны, у суда нет оснований лишать её родительских прав: разговоры про алкоголизм — пустая клевета, доходы имеются, а долгов у неё нет, кроме как по алиментам, которые она считает несправедливыми.
— Она вообще зря в суд второй раз поволоклась, — отрезает мать. — В конце концов, можно было договориться с нами, о помощи какой-то, о порядке общения, и всё было бы нормально. А полностью отобрать свою девочку я не дам.
С кем останется ребёнок, предстоит решить суду.
*Имена изменены
Фото: A42.RU
