Такое молодёжное движение как «стендап» набирает большую популярность в нашем городе. Родоначальниками этого жанра в России стали великие комики типа Евгения Петросяна и Виктора Коклюшкина.
Корреспондент A42.RU Максим Полюдов решил сыграть на поле юмора, сходив на открытый микрофон, которые регулярно проводят в Кемерове, — и проиграл.
Глава III. Выход на сцену
Вечер пятницы. Бар с дешёвым пивом едва ли заполнен наполовину — город вязнет в пробках, люди неповоротливо осознают окончание рабочей недели. Помещение тонет в полумраке, за столиками говорят о своём, на освещённой прожектором сцене тенью виднеется микрофонная стойка.
У меня лёгкий мандраж и тремор рук — ненавижу выступать на публике, но уже через час буду это делать. В моём понимании «публика или «толпа» — как угодно — начинается с пяти человек. Вместе с толпой начинается дислексия, путаница с падежами, невиданные доселе дефекты речи. Словно не отошёл от зубного наркоза.
Но это всё позже. Пока что я сижу со всеми в зале, травлю какие-то байки, друзья и коллеги похихикивают. Последние — с меньшим энтузиазмом, потому что весь предыдущий месяц именно на них я отрабатывал свой материал для предстоящего открытого микрофона, стоило перешагнуть порог редакции. В итоге всё равно взял те шутки, которые они не слышали. Чтобы никто не жалел, что заплатил за вход сотку, которую ему никто не вернёт.
Организатор говорит, что я выступаю четвёртым. Его товарищ потирает руки, подмигивает: «Число смерти в Китае». Очень символично — учитывая, что от волнения хочется умереть. Пытаюсь найти спасение в семилетнем коньяке, ведь в России семь — число удачи.
Не успеваю погрузиться в нумерологию, как объявляют мой выход — раньше положенного. Языковой аппарат одолевает синдром Туретта, с которым я безуспешно пытаюсь справиться. Сцена, слепящая лампа, микрофон в руке — и…
Глава I. Комедия и я
Мысль о том, чтобы сходить на открытый микрофон, проедала мою голову около года. Периодически я собирался с духом, накидывал какой-то материал, правил его, заносил пальцы над клавиатурой, чтобы записаться, прийти и выступить, но в последний момент меня всегда что-то останавливало. Возможно, червь самокопания, засевший где-то глубоко в мозгу, который говорил, что я недостаточно хорош для всего этого, поэтому лучше даже не пытаться.
И я не пытался. Шутки переставали быть актуальным, едва появившуюся уверенность, как слепого котёнка, топили внутренние сомнения, а желание перебороть себя и выступить улетучивалось со скоростью эфирного масла.
Но мне всегда нравилась комедия. И стендап я смотрел, как говорится, до того, как это стало мейнстримом. Не стану перечислять столпы американского юмора, с которых всё начиналось, и делиться ссылочками на YouTube-каналы. Сейчас интернет через край полон российским стендапом, а интервью Долгополова у Дудя наверняка видел каждый второй.
Просто так совпало, что я как раз застал апулеевские метаморфозы, произошедшие с нашими комиками: наблюдал, как они были не очень смешными и почти никому не известными, и как мутировали в символы конца десятых, собирая сотни тысяч просмотров.
Глава II. Хорошие шутки или кринж
Вскользь брошенная в редакции фраза: «Может, сходить на открытый микрофон и написать об этом?» оказалась фатальной. С одной стороны, хотелось отнестись к подготовке серьёзно и написать шутки, за которые не будет стыдно. С другой — сделать максимально кринжово, чтобы людям вдруг стало очень неудобно.
Как плохой бармен, я смешал этот коктейль в неравных пропорциях. Зато писал от души — без учебников по стендапу. Насмотренность всё равно работала на меня: я знаю, как строятся шутки, имею представление об общих правилах комедии, понимаю, какая подача мне импонирует.
Оказалось, осмысленные биты писать сложно. Я могу быть хорош в ситуативном юморе — иногда, — когда требуется моментально отреагировать на что-то, но такие шутки не живут вне контекста. Здесь же надо вдумчиво подходить почти к каждому слову — это не получалось. Я сыпался, не мог придумать хлёсткий панчлайн, буксовал с выбором тем.
Свой материал я смог собрать воедино лишь после того, как вышел на сцену. Я понимал, какое слово тут лишнее, о чём шутить не стоило, а какие места, наоборот, стоило усилить. Единственная загвоздка крылась в том, что понимал я это только тогда, когда слова вылетали из моего рта.
Глава IV. Мой стендап
… после так себе импровизации я начинаю с очень плохой шутки. Зал молчит. Неизвестно, чего они ждали, заплатив сто рублей на входе, но, судя по всему, я полностью оправдал их ожидания.
На тот момент мне казалось, что всё прошло хорошо. Я бы, возможно, так думал и сейчас, если бы не снимал собственное выступление на камеру. Отдам должное самому себе: одного из эффектов, на которые я рассчитывал, всё-таки достиг. Каждый раз, когда пересматриваю видео, так и хочется оставить комментарий: «Шутит он, а стыдно мне». Не пишу лишь по одной причине — потому что на видео я.
Мнения со стороны расходятся со внутренним ощущением: люди говорят, что для первого раза вышло очень даже неплохо. Да, были просадки и неудачные моменты, но были и шутки, которые разрывали зал. От себя скажу лишь одно: я пожалел, что не пошёл на открытый микрофон сразу, как только понял, что хочу этого. Кто знает, вдруг за прошедший год во мне умер перспективный комик.
Послесловие от Саши Гришаева, стендап-комика и финалиста шоу «Открытый микрофон» на ТНТ:
Вводная часть про «новичка» не нужна, так как она подразумевает, что выступающий имеет больше контроля над текстом в случае, если кто-то в зале начнёт говорить. К тому же этим можно настроить слушателей против себя, что абсолютно не нужно.
Очень много лишнего, что отвлекает. Достаточно озвучить тему (украли ребёнка из роддома) и шутить уже в ней без: «Вы могли слышать то, что…». Или же просто сказать: «Я жду, когда из телефонов уберут ненужную функцию – звонки».
Взаимодействие с залом тоже не всегда нужно (пример с машиной). В таких случаях лучше говорить: «Я считаю» – и всё. Конечно, есть и удачные моменты: например, шутки про картридж и приёмного сына. В целом для первого выступления – неплохо, но, само собой, есть куда расти.
