В органах ЗАГС отказываются регистрировать детей, рождённых суррогатной матерью, священники не хотят их крестить, а медики считают, что это явление способно поправить демографию. Ведь по сути на данный момент суррогатное материнство — это чисто медицинская процедура, которая позволяет бездетным парам или одиночкам завести ребёнка.
Мы решили взглянуть на суррогатное материнство глазами человека, который через это прошёл. Девушка, выносившая малыша другой паре, на условиях анонимности побеседовала с корреспондентом A42.RU и рассказала, почему согласилась на такую авантюру, сколько заработала и тяжело ли ей было отдавать младенца чужим людям.
«Деньги — вот почему я решилась на суррогатное материнство»
Я в разводе, поэтому мне приходится обеспечивать себя и своего ребёнка самой. Пожалуй, деньги — это самый очевидный ответ, почему я решилась на суррогатное материнство. Да, я довольно успешный парикмахер, работаю на себя, но на квартиру и машину вряд ли бы за всю жизнь накопила.
Сначала я увидела рекламу про донорство яйцеклеток. За первый опыт мне дали 100 000 рублей, затем всё пошло на уменьшение — 70 000, 60 000 и так далее. Благодаря этим деньгам я могла жить первое время, пристроить ребёнка в садик, выйти на работу. Но хотелось жить лучше: влезла в долги, чтобы открыть бизнес, но не было опыта ведения финансовых дел — прогорела. Снежным комом копились долги, кризисное было время.
Тогда я вспомнила о донорстве, на сайте клиники увидела пункт о суррогатном материнстве. Почему бы не попробовать? Выложила объявление, что готова к такому опыту, и мне тут же позвонил куратор агентства, предложив свои услуги.
«Отбор в суррогатные мамы строгий»
Агентство решает все юридические вопросы, а так как сейчас в этой сфере много мошенничеств, то я согласилась. Это мне ничего не стоило, только избавляло от разных проблем, в том числе уберегало от общения с биологическими родителями. Говорят, это тяжелая моральная давка. Они могут звонить несколько раз в день, вплоть до того, чтобы спросить, сколько раз ты сходила в туалет. А некоторых, я где-то читала, вообще запирали в квартире, кормили только брокколи и никуда не выпускали.
Агентство за тебя ищет биологических родителей, предлагает тебе разные варианты. Проверяют и тебя, например, есть ли уголовная ответственность. Таких в суррогатные мамы не берут — отбор действительно строгий. Не говоря уже об анализах, там целую кипу бумажек надо сдать, чтобы попасть в программу.
Я нисколько не пожалела, что связалась с агентством. Наоборот, благодарна, так как они регулировали все моменты, чтобы не было нарушений со стороны родителей и суррогатной матери.
«Я прониклась историей ВИЧ-инфицированной семейной пары»
Мне предложили несколько вариантов, в том числе стать суррогатной матерью для ВИЧ-инфицированной семейной пары. Они долго живут вместе, но никак не могут завести детей из-за серьёзной травмы у матери. Я прониклась их историей и решила выбрать именно эту семью. Мне купили билет до Питера и привезли в клинику Центр СПИД. У пары уже был готов эмбрион, он был очищен от вируса иммунодефицита, родители проходили соответствующую терапию.
Но врач начал на меня давить, мол, вы не знаете, на что идёте. Никто не давал 100% гарантии, что я не заражусь ВИЧ. Очень переживала, неделю размышляла, но интуиция подсказывала, что ничего страшного не случится. Я подписала документы. В бумагах увидела их фамилию и нашла в соцсетях. Посмотрев на их жизнь, я убедилась, что это приличная, довольно обеспеченная семья, которая действительно грезит о ребёнке.
«У меня возникло двоякое чувство, когда я узнала о беременности»
Меня начали готовить к переносу эмбриона. Надо было принимать гормональную терапию, чтобы нарастить эндометрий, иными словами, подготовить «перину» для комфортной жизни эмбриона. Обычно мамам садят два эмбриона, но у меня был один, единственный шанс забеременеть. После переноса поселили в гостинице вместе с другими такими же будущими суррогатными мамами. Две недели ожидания — когда узнала, что всё-таки беременна, было какое-то двоякое ощущение. Это не то же самое, что узнать о том, что ты родишь ребёнка себе.
Потом меня переселили на съёмную квартиру. Владелец знал, нормально реагировал на то, что там будет жить суррогатная мама. Причём квартира была достойная, с хорошей техникой, посудомоечной машинкой. Иногда что-то ломалось, вызывали хозяина, он всегда с удовольствием с нами общался.
Я жила в двушке с другой девушкой и своим ребёнком. Мне повезло: смогла договориться, чтобы переехать в Питер на время беременности вместе с сыном. Это было славное время: когда ещё удастся побывать в северной столице, погулять, насладиться такой красотой? Но на пятом месяце я отправила его домой, потому что никто не мог за ним приглядеть, пока я хожу по больницам, например. Проблему со своими родными детьми надо было решать самостоятельно.
Условия для проживания, медицинское сопровождение — у меня всё было отлично организовано благодаря агентству. К нам приставили куратора, которая водила всех беременных по больницам, покупала лекарства, иногда срывалась на нас, правда. Её тоже можно понять — на ней общение с биологическими родителями. Им нужно рассказывать, как обстоят дела, что со здоровьем, как ребёнок. Не у всех суррогатных мам всё протекало гладко, как у меня. Отёки, кистоз, кровь не сворачивается, гемоглобин низкий — и все переживания родителей куратору надо было заглушить, успокоить.
Рожала я в платной клинике. Всё прошло по высшему разряду — отдельная палата, комфортные условия. Мне сразу сказали, что надо делать кесарево из-за грыжи. Вот я с животом, а просыпаюсь — ребёнка уже нет. Я спросила о его состоянии, мне сказали, что всё хорошо. Вроде даже показывали фото, как он лежит в кроватке. На следующий день пришли нотариус с директором клиники. Я подписала отказ от ребёнка и мне тут же отдали мои деньги.
«Для биородителей это стоит 3-4 миллиона»
Стандартная программа стоила 700 000 рублей, мне обещали миллион, из-за того, что я связываюсь с ВИЧ-инфицированной парой. На еду ежемесячно давали по 30 000 рублей. Некоторые девочки экономили на еде. Но я подошла ответственно к рациону, нам сразу сказали, что питаться надо хорошо. Тем более куратор приезжала и проверяла холодильники, ругала, если там пусто было.
Для биородителей суррогатное материнство стоит минимум 3-4 миллиона. Если напрямую с суррогатной мамой работают, а не через агентство, то дешевле — 1,5-2 миллиона.
За кесарево сечение мне доплатили 100 000 рублей, ещё 25 000 дали единоразово на одежду на 25 неделе. В общей сложности где-то 1,5 миллиона на суррогатном материнстве я получила. Таких денег я бы не заработала нигде. Взяла большую квартиру, живу беззаботно, продолжаю работать.
«Страшно, если его будет воспитывать гей-пара»
У всех суррогатных мам есть несколько главных страхов. Они связаны совсем не с беременностью, а с тем, что будет дальше. Первая мысль — не дай бог ребёнка на органы отдадут. Второй страх — что его будет воспитывать гей-пара. Третье — ребёнка не заберут вообще. Договором предусмотрено, что за то, что ты согласна забрать этого младенца, доплатят миллион. Но не все на такое готовы.
Был один случай. На рынок суррогатного материнства в России зашли китайские семейные пары. Оказалось, там тоже царит бесплодие. Вот, девочка по соседству вынашивала двойню для китайцев. А они пропали. Девочка уже родила экстренно, а их всё нет. Мы сидели с этими детьми, а девушка всё плакала, не знала, что делать. У неё и так своих двое, муж еле-еле отпустил на такую авантюру. Уже сам супруг начал говорить, мол, привози их, забирай. Но через несколько дней китайцы эти нашлись. Они приехали в Россию за несколько дней, покупали вещи, подарки для своей суррогатной мамы, а из-за неработающей сим-карты пропустили все звонки.
«Суррогатное материнство — это определённый риск»
Среди суррогатных мам есть немало мошенниц. Они договариваются с биородителями, те высылают деньги на анализы (это не меньше 10 000 рублей надо), а потом пропадают. Поэтому многим мамам предлагают пройти обследование на свой счёт. Другие идут на шантаж — соглашаются на более низкий гонорар, а потом заявляют, что им нужно 1,5 миллиона, иначе ребёнка они не отдадут. Чаще всего это случается, если мамы и родители работают напрямую друг с другом. Через агентство такой фокус не пройдёт.
Со стороны биородителей есть только, пожалуй, одно опасение — что они не заберут ребёнка. Соответственно, ты потратила почти год жизни, ты ничего не получила, ещё, возможно, с малышом на руках осталась. А если ребёнок родился с патологиями, могут не выплатить гонорар. Бывали ситуации, когда договариваются с несколькими суррогатными мамами, подсаживают по эмбриону каждой, а потом выбирают только одну из всех мам и забирают её ребёнка. Остальные — брошены, без денег и с младенцем. Так что, суррогатное материнство — это всегда определённый риск.
«Вырвалась из деревни — пошла в разгул»
В отношениях с девушками иногда возникали сложности. Ругались, что кто-то посуду не помыл, кто-то пол. Ещё и беременные все, со своими проблемами с роднёй, здоровьем, заморочками личными.
Не все девочки ответственно подходили к такой «работе». Были те, кто курили, пили, приводили мужчин. Это сразу пресекалось — у нас в квартирах стояли камеры. Ещё обычно селили по принципу: одна суррогатная мама благополучная, другая не очень. Первая следила за второй, рассказывала куратору. Не знаю, зачем изначально неблагополучных брали в программу. Наверное, по проверке не сразу скажешь, какая она. Вроде приличная, а как вырвалась из своей деревни — пошла в разгул.
Мне было сложно жить в другом городе. Плакала, скучала, но успокаивала себя тем, что когда-то это всё кончится. Сейчас я планирую попасть в программу суррогатного материнства, но хотела бы пройти всё это в своём городе. Жаль только, что центры репродуктологии сосредоточены в основном в Питере и Москве.
Ещё надо понимать, что это беременность, это очень тяжело. Ничто в организме не омолаживается, она сильно влияет на здоровье, даже если всё протекает хорошо. А лишний вес после родов? Привести себя в форму хочется каждой женщине, и не всем это удаётся.
«Мам, ты у нас аист, что ли?»
Сыну я сказала, что не всем родителям аист приносит детей, кто-то прибегает к помощи таких, как я. Он на это спросил: «Мам, ты у нас аист, что ли?». Получается так. Сейчас он помнит мою беременность, спрашивает, как там ребёнок, а я всегда говорю, что мы не можем лезть в жизнь других людей, тем более жизнь этой семьи.
Мама была в шоке, когда узнала о том, что я собираюсь сделать. Она не ожидала, что я решусь, но не стала отговаривать. Сказала: «Это твоё дело, твоя жизнь». Ещё знала моя подруга, которая поддерживала 24 часа в сутки на протяжении всей беременности.
На пятом где-то месяце узнали все остальные родственники и друзья. Меня потеряли, так как я находилась в другом городе. Но у близкой подруги нашли онкологию, она попросила приехать, чтобы попрощаться, потому что было непонятно, сколько ей осталось. Меня отпустили на два дня, конечно, тогда меня все с животом и увидели. Я ожидала реакции: ну, как так можно, ты с ума сошла. Но все с пониманием как-то отнеслись.
Осуждали только родители бывшего мужа. Говорили, что я бесчувственная. Другой реакции от них я и не ждала — я ведь не хотела жить с их сыном.
«Я одна такая бездушная?»
Во время беременности совсем не привязывалась к этому ребёнку. Наверное, это психологический барьер. Я чувствовала только ответственность, но никаких эмоций. Странное явление. Думала, я что, одна такая бездушная? Но всех знакомых суррогатных мам спрашивала об их чувствах, говорят тоже — ничего не испытывали. Мы относились к этому как к работе. А своего ребёнка ждёшь, любишь. Это совсем другие ощущения.
Наверное, именно поэтому суррогатными матерями берут тех, у кого уже есть ребёнок. Ты уже это проходил, сможешь отнестись к плоду как к неродному. Но есть ощущение, что если бы после родов я взяла бы его на руки, то не смогла бы отдать.
Я продолжаю общаться с некоторыми девушками, с кем тогда в Питере дружила. Они говорят, что им всё равно, как там этот ребёнок. Я залазила в соцсети, смотрела на него. Ему недавно два годика исполнилось. Очень красивый, на свою маму похож. А иногда он мне снится. Но глядя на его фото, именно к ребёнку ничего не чувствую. Разве что гордость — я сделала эту пару счастливее, ведь они столько мечтали и уже почти отчаялись, что им кто-то поможет.
«Это реально подвиг»
Я готова пройти через это ещё раз. Пока молодая, здоровая, нет мужа, который был бы против. Я же авантюристка (смеётся). Тем более у меня ипотека, платёж по 18 000 рублей. Сейчас мне поступает много предложений, даже из других стран, но я столкнулась с трудностью — после кесарева не все родители берут.
Да, в первую очередь для меня это деньги, не лёгкие деньги, надо заметить. Но на обычной работе таких сумм не заработаешь. А уже во-вторых, это подвиг, который я реально совершила в жизни, — смогла осчастливить какую-то семью.
Фото: behance.net
