Чувство вины, ночные кошмары, бессонница, хроническая депрессия, самоповреждения, суицидальные мысли – далеко не полный список того, что может испытывать человек, который подвергся сексуальному насилию в детстве. Причём чаще всего насильник – не абстрактный «дядя» на улице, а член семьи.
По данным МВД, в России ежегодно регистрируют несколько тысяч таких обращений, что не отражает реальную действительность: часто дети просто боятся рассказать о случившемся. У нас – истории людей, которых это коснулось и которые стараются это пережить.
Ангелина, 25 лет
Мне всё детство рассказывали про страшных дяденек, которые подходят к детям в парках или возле школы и предлагают посмотреть на котят, угостить конфетами или купить какую-нибудь игрушку. Бабушка постоянно говорила о том, чтобы я не соглашалась, потому что они сделают мне плохо. Мне кажется, подобные истории существуют только в бабушкиных рассказах.
На деле всё было гораздо прозаичнее. Когда мне было 10 лет, у мамы появился мужчина. Позднее он стал моим отчимом. Сначала всё было хорошо, но когда они съехались с мамой, его натура вылезла наружу. Его уволили с работы, он целыми днями сидел дома и ничего не делал, стал пить, а потом — и бить маму. Помню, как плакала и пыталась оттащить его от неё, кричала «не надо», а мама просто закрывала голову руками и терпела. Она даже милицию ни разу не вызвала.
Позже, видимо, от скуки, он решил заняться моим воспитанием. Каждый день проверял дневник. А я не то что бы хорошо училась в школе, то и дело проскакивали тройки, отчим меня за них отчитывал.
Этот страшный вечер я не забуду никогда. Я пришла из школы домой, мама осталась во вторую смену, дома был только пьяный отчим. Он потребовал дневник, а когда увидел плохие оценки, сказал, что сейчас накажет меня. Он расстегнул ремень на штанах, я первым делом подумала, что сейчас он меня будет бить — мне уже стало страшно. Не хочу рассказывать подробностей, но он заставил сделать минет.
Когда после этого я убежала в комнату, спряталась под одеяло и плакала, он пришёл и начал меня успокаивать. Гладил по голове, говорил, что шутил про наказание, что заботится обо мне, а то, что сделала я — это нормально, это проявление любви. А ему было важно знать, что я его люблю.
В тот вечер он меня не трогал. Когда мама пришла с работы, я ей всё рассказала, но она не поверила. Она подумала, что я говорю это специально, потому что вижу, как он к ней относится, и неоднократно просила уйти от него.
Через месяц это повторилось. Потом — через неделю. Он как будто почувствовал себя безнаказанным. Изнасилования с проникновением не было, но он заставлял меня делать разные вещи, трогал меня и говорил, что дождётся моего совершеннолетия.
Я боялась кому-то что-то рассказать. Просто жила с этим и терпела. Так продолжалось до 16 лет, потом я поступила в вуз и уехала в другой город. Этот кошмар прекратился, а я просто пыталась о нём не вспоминать.
Конечно, травма никуда не ушла. Сейчас я хожу к психологу и пытаюсь проработать эту проблему. Оказывается, как это ни печально, это распространённое явление — многие дети подвергаются сексуальному насилию со стороны семьи. Меня это всё не отпускает.
Возможно, одна из главных причин в том, что мама до сих пор живёт с этим мужчиной. Он, вроде бы, бросил пить и нашёл работу. Но дома я всё равно не появляюсь, а наше общение сошло практически на нет. Мы созваниваемся пару раз в месяц — и всё. Из-за того, что я живу в нескольких сотнях километров от своего родного города, последний раз мы виделись полтора года назад. Мне кажется, я до сих пор не могу простить маму за то, что она тогда мне не поверила.
Максим, 30 лет
В детстве я постоянно играл с соседскими мальчишками. Ну как играл: мне было 7, им примерно по 14, я всегда таскался за ними. Они, вроде, не были против, но иногда издевались надо мной — давали курить «Приму», а после смотрели и смеялись с того, как я захожусь кашлем. Или мы уходили глубоко в гаражи, они убегали от меня, а я оставался один и пытался найти дорогу домой. Я не знаю, почему я всё равно продолжал играть с ними — наверное, потому что у меня особо не было друзей, я жил в частном секторе и рядом практически не было детей.
И вот как-то раз они нашли складные металлические «игрушки» на старой автобазе — какие-то детали, которые прикольно собирались и разбирались. Я, конечно же, тоже захотел такую. Они сказали, что тогда я должен её заслужить, и завели меня в летний душ. Учитывая мой возраст, я даже представить не мог, что меня там ждёт.
После этого они закрыли дверь на щеколду изнутри. Один из них снял штаны и сказал: «Соси!». Я стал плакать, отбиваться, но он заставил меня это сделать, а потом присоединился второй. Каким-то чудом я смог вырваться и ударить одного из них, убежал домой, залез на чердак и просто сидел там до вечера. Я не понимал, что произошло, но чувствовал, что случилось что-то очень плохое.
Там меня и нашёл отец. Мама плакала, потому что не знала, где я, а отец первым делом залез на чердак после того, как пришёл с работы — он знал, что у меня там есть убежище. Я рассказал, что произошло. Отец впал в дикую ярость, сказал, что пойдёт и переломает им ноги. Взял какой-то черенок от лопаты и побежал к соседям. Помню только, как сосед оттаскивал его от своего сына, какие-то крики — в этот момент я вышел во двор и подглядывал из-за угла дома. Вроде бы, отец сильно избил этого парня.
Казалось бы, справедливость восторжествовала, но нет. Никто не вызвал полицию, никто даже не поговорил со мной — на этом родители посчитали, что инцидент исчерпан. Я же так толком и не понял, что случилось — это я осознал спустя несколько лет.
Всё время, что я учился в школе и университете, мне казалось, что меня это никак не задевает. Было и было. Я смог это пережить, у меня не осталось никаких страхов, сильных переживаний или детских травм. Но это только казалось. Всё, что случается с нами в детстве, рано или поздно трансформируется в комплексы. В моём случае тоже так произошло.
В какой момент мне показалось, будто что-то мне мешает жить. Я долго не мог понять, что же это, пока в памяти совершенно случайно не всплыло это воспоминание. И тут всё встало на свои места. Сейчас я пытаюсь как-то решить эту проблему, общаюсь с психологом и набираюсь смелости поговорить с родителями о том, что же тогда произошло — потому что то, что я помню, может сильно отличаться от того, что произошло на самом деле. Возможно, спустя двадцать с лишним лет они тоже смогут мне всё объяснить.
Вероника, 32 года
Когда мне было 12 лет, мы поехали на день рождения двоюродной тёти в деревню в области. Там собралось много наших родственников — какие-то дальние тёти и дяди, бабушки, дедушки, сёстры, девери, золовки, кто там ещё есть. В общем, человек 40, если не больше. Детей почти не было.
Всё проходило так, как обычно проходят такие праздники: куча еды и алкоголя, все говорили тосты, громко слушали музыку, кричали, смеялись, танцевали, лезли целоваться и в таком духе. Типичные взрослые посиделки для моей семьи, на которых мне всегда было скучно. Поэтому я просто ушла побродить по двору. Ничего интересного в деревне не было, уже стемнело, на речку я идти побоялась, поэтому бродила и «общалась» с животными — смотрела на кур, гладила коров.
И вот как раз когда я находилась в коровнике, то услышала позади шаги. Испугалась, подумала, что это кто-то чужой, но это был мой двоюродный дядя — муж именинницы. Он спросил, что я тут делаю, рассказал мне про корову, которую я гладила. Какая она умная, как всё понимает, жаль только, что говорить не может. Наверное, что-то, что, по его мнению, стало бы интересно маленькой девочке. Но мне не стало. Я сказала, что пойду в дом, он перегородил мне дорогу и сказал, что хочет мне кое-что показать сначала. Я не согласилась, он резко повалил меня в сено, придавил всей массой своего тела — а он казался мне тогда огромным, — и схватил между ног. Я оцепенела, тело как будто не слушалось. Единственное, что помню, это отвратительный запах алкоголя и чеснока из его рта. Он попытался сорвать с меня одежду, я вяло сопротивлялась, но кто-то вышел на крыльцо. Дядя тут же подскочил и убежал через вторую дверь.
Я тут же рассказала всё маме. Почему-то я даже не плакала. Она позвала именинницу, чтобы пересказать ей услышанное. Та разозлилась и крикнула, что я маленькая врунья и просто хочу оклеветать её мужа. И если я не прекращу выдумывать, то мы можем ехать домой. Мы так и сделали. Мама сказала, что верит мне, но не знает, что можно сделать. Её главный аргумент был таким: «Ну ничего же не случилось, могло быть хуже». Через какое-то время я и сама стала забывать об этом.
Но на фоне роста внимания к этой проблеме в моей памяти это всё всплыло. Я снова решила поговорить с мамой. Она рассказала мне, что долгое время не находила себе места, пыталась выяснить, правда ли это, общалась со многими нашими родственниками. Но они твердят, что такого быть не могло.
С большинством родственниками, кстати, мы перестали общаться после того случая. И теперь я поняла, почему. О произошедшем я стараюсь никому не рассказывать, об этом знает, помимо мамы, только мой парень и близкие друзья. Ситуацию я стараюсь пережить сама, без помощи специалистов, и, кажется, у меня это получается.
Иллюстрации: Lidia Tomashevskaya / Behance.net
