Тридцатилетние хорошо помнят героиновую эпидемию девяностых. Шприцы под ногами в подъезде, битое стекло за гаражами, бессмысленный взгляд и странные расслабленные движения парней под кайфом. Почти каждому довелось хоронить родственника или друга. Масштабы беды поутихли, но несколько лет назад набрали силу в новом, менее заметном, но от того даже более страшном обличье. Поток дешёвой синтетики хлынул в страну, вышибая мозги молодым, ищущим слово «соль» и телефонные номера в подъездах, а затем и анонимных мессенджерах.
Как помочь, если близкий человек попал в эту трясину и уже не способен выбраться сам, «Газете Кемерова» рассказал Максим Дудаков, клинический психолог и руководитель реабилитационного центра «Агат».
Наркотическая зависимость — это не вредная привычка, от которой можно избавиться волевым решением или с помощью запретов. Избавление от зависимости — процесс длительный. В центре «Агат» программы рассчитаны на 9-12 месяцев. При поступлении резиденты проходят клиническое тестирование личности, чтобы более точно определить особенности зависимости. В центр приходят люди с самой разнообразной биографией, от вчерашних студентов до ветеранов «горячих точек» с многолетним героиновым стажем. Все они с помощью наркотиков или алкоголя бегут от самих себя.
Об изоляции и свободе
— Ни в коем случае нельзя применять силу, ограничивать свободу человека, — убеждён Максим Михайлович. — Он только ещё больше закроется от окружающих. Это абсурд — ломать человека под предлогом лечения. Вылечиться может только цельная личность. Разобрать и собрать её заново на другой основе — вот наша задача.
Поэтому реабилитанты живут в большом, просторном доме с хорошим ремонтом, в светлых комнатах по четыре человека. Расположен дом недалеко от Ленинска-Кузнецкого. На территории — собственный участок с клумбами и грядками, русская баня, спортзал, рядом футбольное поле. Групповые занятия проходят в холле, обеды — в большой столовой, а готовят парни на собственной кухне. Питание пятиразовое, в рацион входят мясо, рыба, овощи, каши, выпечка, — ослабленному организму зависимого человека нужен здоровый рацион. «Агат» открыт для посещения будущих резидентов и их родственников. Можно зайти в центр, всё осмотреть, пообщаться с его жителями, ощутить атмосферу в группе.
Медицинское сопровождение осуществляет медицинский центр «Здравица», но обращаться к его услугам приходится редко.
— Сложно с теми, которые приехал в центр по настоянию родителей, но сами пока не готовы лечиться, — говорит Максим Михайлович. — С теми, кто уверен, что у них всё под контролем, что смогут завязать сами. Но мы работаем. Объясняем, как работает зависимость, проводим мотивационные беседы. «У тебя куча проблем, ты заблудился, дружище. Давай решать их вместе». Могут быть и другие тональности — зависит от личности, от ситуации.
Новичку уделяет отдельное внимание штатный психолог Оксана Обухова. А ещё его сразу подхватывает группа. Первое время с ним ходят волонтёры, постепенно он знакомится с окружающими и вливается в коллектив.
Источник зависимости сидит глубоко — это травматичный для психики случай, чаще в далёком детстве. Развод родителей, смерть одного из них, предательство друзей. В наркотиках и алкоголе зависимые спасаются от воспоминаний, душевной боли, детских комплексов.
— Осложняет ситуацию ещё один распространённый момент: мамы, которые любят контролировать, — объясняет психолог. — Не дают стать самостоятельными, вплоть до «с тем дружи, с этим не дружи». В итоге сепарация не завершается вовремя или не проходит вовсе, и человек живёт так, будто не отвечает за свою жизнь. Именно здесь корень зависимости, до которого нужно докопаться через пласты обмана, наработанных шаблонов и деструктивных сценариев поведения.
В центре никого не удерживают, но тех, кто желает его покинуть, стараются убедить.
— Мы просто объясняем, что каким бы ни был предлог, на самом деле ты идёшь употреблять наркотики, – рассказывает руководитель. — Говорим: «Пожалуйста, иди, но не прямо сейчас. У нас есть правило сорока восьми часов. Сразу не можем отпустить, такой регламент». Собираем группу, вокруг ребята, спрашиваем, куда собрался. Список ответов довольно ограничен. Например, «по маме/жене соскучился». Сразу звоним маме. Мама ему, естественно, всыпает по первое число. Он понимает, что к маме уже вроде и не надо. Значит, дело в другом. В общем, разбираем трудности, и чаще всего удаётся убедить остаться.
О работе не с лопатой, а с головой
Программа работы центра основана на методике «12 шагов». Это авторитетная методика, одна из первых, миллионы людей по всему миру излечились благодаря ей. Она помогает зависимому осознать суть проблемы, найти её источник, а затем вновь обрести смысл существования.
— Однако в чистом виде «12 шагов» недостаточно глубока, — объясняет Максим Дудаков. — Нет анализа детско-родительских отношений, современной работы на уровне подсознания, эмоций и чувств. Со времени создания «12 шагов» психология сделала качественный рывок: развивается нейролингвистическое программирование, гештальт-подход. Поэтому мы достроили программу, исходя из существующих наработок по теме зависимости и собственного опыта.
Работа в центре идёт по строгому расписанию, и доля так называемой трудотерапии невелика: нарубить дров для бани, убраться в доме, подмести дорожки, починить беседку, прополоть грядки. Обычные хозяйственные заботы любого здорового человека за городом. Настоящая же работа в другом. Перед обедом — первая лекция, после обеда — вторая, вечером — анализ собственных чувств, выводы, планы на завтра. В зависимости от дня и стадии реабилитации проходят общегрупповые или индивидуальные тренинги, плюс личные вызовы — так называемые «шаги».
Руководитель приводит пример такого «шага»: резидента просят ответить самому себе на вопрос «обманывал ли я?». Он должен вспомнить случаи из его жизни наркомана и его жизни в центре. Из этих двух ответов он самостоятельно делает важный вывод: там наркотики были, а здесь их нет, но он продолжает обманывать. Потому что работает привычный шаблон, потому что привык манипулировать окружающими. Когда человек сам осознаёт шаблон, то начинает от него избавляться. И это — один из множества шагов на пути к выздоровлению.
— Наши резиденты вынуждены каждый день думать и развиваться, — говорит Максим Михайлович. – Осознание зависимости и желание от неё избавиться — лишь первый этап. Мы показываем человеку его образ жизни, привычки, ролевые модели, которыми он пользовался. Затем даём поверить, что выздоровление возможно, показываем альтернативные модели поведения, задаём вектор, ставим цели. Чтобы он смотрел не назад, а вверх. И пусть маленькими шажками, но начал путь к изменению окружения, к трансформации личности вообще. А уж на этом пути мы подхватываем и ведём.
О религии и конфликтах
— Человек должен верить во что-то, — говорит психолог. — Это помогает довериться миру, уйти от эгоизма, мстительности, старых обид, сожалений о прошлом.
Реабилитационный центр «Агат» не принадлежит какой-то определённой конфессии. Для сотрудников не имеет значения, исповедует ли резидент христианство, ислам, или просто верит, что во Вселенной есть что-то большее, чем мы можем видеть и понимать. Главное — есть вера в благую высшую силу, которая может помочь. Одной только верой спастись вряд ли получится, но она всегда положительно влияет на реабилитацию.
Конфликты — отдельная тема. При реабилитации работа с эмоциональным состоянием в приоритете, потому что срываются именно из-за эмоций. Что-то идёт не так, человек испытывает гнев, обиду, разочарование — и вот он уже в зоне риска.
— Мы постоянно отслеживаем эмоциональное состояние каждого резидента, — говорит Максим Дудаков. — Они даже сами ведут журнал. Волонтёры в реабилитационном центре помогают предупреждать конфликты, определять долю ответственности каждого участника и находить решение.
О правильной адаптации
Основной этап длится около года. Зависимый всё это время выполняет задания, проходит тренинги, следит за своим прогрессом. Но самое сложное впереди.
— Обычно, когда человек выходит из реабилитационного центра, он возвращается в прежнее окружение, — рассказывает психолог. — Сталкивается с жизненными проблемами: поиски работы, жена-родители-дети, кредиты, бытовые проблемы. Всё это — большая нагрузка на психику. А от наркотического забытья отделяет всего один телефонный звонок. Это огромный риск.
Поэтому в центре «Агат» сразу за реабилитацией следует этап социальной адаптации. Резиденты становятся волонтёрами: они переезжают в другой город — Томск — и неделю живут обычной жизнью, решают свои проблемы, ежедневно встречаясь с кураторами, а на другую неделю снова возвращаются центр, где анализируют то, что с ними происходит, выравнивают своё эмоциональное состояние и помогают с новичками. Отдохнули — и снова на неделю «в бой», в реальную жизнь. Таким образом возвращение в социум происходит более надёжно и плавно.
— Даже когда социальная адаптация завершена, я рекомендую оставаться на контакте с центром, — говорит Максим Дудаков. — Ребята приходят на выходных в гости, звонят. При малейшей потребности мы окажем поддержку. Более того, если человек чувствует, что вот-вот готов сорваться, я всегда говорю: приезжай. Мы примем бесплатно, живи целый месяц, приводи мозги в порядок и пробуй заново. Лишь по прошествии двух лет здоровой жизни я отпускаю ситуацию.
О роли созависимых
Всё время реабилитации работники центра ведут параллельную работу с близкими резидентов.
— Это люди, отношения с которыми коренным образом влияют на формирование и динамику зависимости, — объясняет руководитель центра. — В абсолютном большинстве случаев речь о маме. Поэтому она должна быть полностью вовлечена в процесс. Группы созависимых мы собираем дважды в месяц. Встречи проходят в формате семинаров: мы делаем небольшую лекцию о детско-родительских отношениях, старых обидах, барьерах и так далее. Потом обсуждаем и разбираем на примерах. Пожалуй, для специалиста эмоционально это самая тяжёлая работа. Повлиять на мам трудно, и в целом процесс идёт небыстро.
Связь с родными резиденты центра держат через его сотрудников. Это регулярные фотографии, звонки после выполнения каждого задания.
— В первые дни общаться с родными зависимому не стоит — просто нет смысла, — объясняет психолог. — Это всегда будет «мама, алё, я всё понял, забери меня». Проверено многократно. Поэтому поначалу только фотографии, первая связь — когда резидент сдаст первый экзамен, осознает болезненные последствия зависимости. Тогда разговор начинается по-другому: «Мама, привет, как у тебя дела? Извини за это всё». На более поздних этапах в рамках работы с детско-родительскими связями проводим и личные встречи. При участии психолога семьи работают над своими обидами, виной и благодарностями.
На работу с психологом резиденты реагируют по-разному.
— Половина приходит к психологу с уже готовым запросом, — объясняет руководитель центра. — Они осознают какую-нибудь проблему и хотят разобраться с ней. Примерно четверти нужен внешний стимул, толчок. Они видят, что с психологом работает то один, то другой, и тоже подтягиваются на разговор, хотя поначалу были далеки от этого. Ещё четверть не способна начать работу, им всё равно. К сожалению, спасти можно не всех.
О цели
Реабилитация наркозависимых — непростая задача. Гарантировать успех не может никто, включая и самого зависимого.
— Некоторым нужен второй раз, — говорит руководитель центра. — Некоторым и третий. Знаю по опыту.
Наркоманы отдают на алтарь зависимости дружбу, доверие, любовь и здоровье. Реабилитация даёт шанс создать их снова, но путь этот непрост, а без поддержки специалистов скорее всего невозможен.
— Наши выпускники приезжают по праздникам, недавно вот целой толпой съехались на мой день рождения, — рассказывает он. — Все общаются очень тепло, вокруг атмосфера здоровья, радости освобождения. Она, конечно, мотивирует новичков в центре. Несколько десятков позитивных людей, по которым и не скажешь, что они были зависимы, вместе производят сильное впечатление. Этого удалось достичь, потому что моя цель — не просто остановить процесс употребления наркотиков. Это было бы ненадолго. Цель — собрать заново личность человека. Добиться, чтобы появилась самостоятельность, осознанность, ответственность за то, что с ним происходит.
