Что такое областной центр? Ну, понятно – условно говоря, крупный город со своей историей, с собственным градообразующим предприятием, а то и двумя, несколькими ВУЗами, историческим центром «как всё начиналось» с памятниками архитектурного зодчества и так далее. У каждого областного центра есть свой культурный капитал: несколько писателей, художников, актёров, что-то написавших, нарисовавших, сыгравших, как правило, давно уехавших из этого города, как правило, в Москву. У каждого областного центра есть ещё своего рода культурный образ, который экспортируется в соседние регионы. Томск – Сибирские Афины, Новосибирск – Сибирский Рим, Кемерово – Сибирская Спарта. Типа того. Ещё есть герб. На томском гербе, например, белый конь на зелёном поле. Чем не Рохан? На кемеровском – шестерёнка, колбочка и ещё что-то такое. В общем, интересно. Кстати, на томском гербе конь сначала был изображён с поднятым хвостом. Но потом властям сообщили, что хвост у коня поднимается только в двух случаях, получается: либо конь хочет по большому, либо – кобылу. Тогда усилиями местных депутатов и художников-дизайнеров хвост коню опустили.
Обо всём этом я думал, пока мы ехали в Томск по новосибирской трассе. Мы – это я и двое моих коллег: писатели, редакторы, издатели. Ехали мы по приглашению томской творческой общественности – художников и поэтов, поучаствовать в культурном, так сказать, обмене, почитать стишат, поглядеть на литпроцесс. Такие визиты вежливости популярны в творческой среде сибирских городов. Сначала мы к вам, потом вы к нам и так далее. Делиться впечатлениями, возить журнальчики, хаять столицы и уехавших туда коллег. Я примерно знал, куда мы попадём. Год назад мне посчастливилось побывать в Томске на «Чеховских пятницах». «Чеховские пятницы» – это когда на Набережной собирается уйма народа (это огромный плюс Томску, конечно, в Кемерове на такое событие пришли бы пара калек, да пара родственников с детьми, мороженным, воздушными шариками и велосипедами пойдут слушать поэзию) и любой желающий, предварительно согласовав свои стишата с администратором этих чтений (по-секрету скажу, не особым экспертом в области поэзии) выходит к микрофону и тра-та-та, чёрт подери! Даёт большой поэзии по-полной. Ещё на таких вечерах есть пара музыкантов, выдающих дикую лабатню на акустической гитаре под видом авторской песни, отвратно играющие Am Dm Em Am, ну и A7, разумеется, куда без него, и не менее отвратно поющие. В общем, пир духа! В этом году, мы, слава Богу, опоздали на такие пятницы и приехали просто в гости. Но не тут-то было.
Как только мы приехали и познакомились, мы с товарищем организовались и пошли за вином. Томские художники рассказали, какие выставки у них проходят и где, поэты почитали стишата, мы рассказали про фестиваль, который хотели провести в Кемерове, но не получилось из-за того, что на нас постоянно стучал один местный функционер. Томичи посочувствовали и сказали, что наш Тулеев всё равно красавчик, потому что Кузбасс – очень богатый регион, а губернатор постоянно награждает чем-то кузбасских писателей, помогает кузбасскому литературного журналу и стоит горой за культуру. «Этого не отнять» – кивнули мы, – «Он и машины раздаёт на площади, да много чего ещё делает». «Эх…» – вздыхали томичи, - «наш Кресс культуре мало чем помогает». Я сходил за вином ещё раз, принёс три больших коробки красного. «Ого» – заволновались томичи, – «Действительно, богатый регион!».
Я задумался. И правда, журналу «Огни Кузбасса» губернатор помогает, и материальную помощь каким-то деятелям выписывает. Но это ли тот культурный маркер, на который надо обращать внимание? Зато, решив погулять с девушкой (интересно провести вечер, а не в окружение сидящих на кортах во дворе) я понятия не имею, что делать. Обойти центр города можно за 15 минут. Сидеть в кафе? Пойти в театр кукол? В Дворец молодёжи на фестиваль «Молодежь. Инициатива. Успех»?
В Томске, где жители жалуются на отсутствие поддержки культурных инициатив, с творческими индустриями как раз всё в порядке. В арт-кафе «Кукушка», что на Московском, рядом с ТГУ – сегодня вечер джазовой музыки, в «Лимонке» – хард, в «Конце Фрунзе» – какая-то эльфийская вечеринка, в «Сарае» – поэтический слэм и так далее. Более 20 арт-площадок на любой вкус и цвет. Город больше? Нет. В Кемерове – 650 тысяч жителей, в Томске – 575. Просто есть культура в виде плана в головах чиновников, а есть реальная культура, органически присущая конкретному городу. И видна она во всём, в вежливости и открытости горожан, во внимании к культурным акциям, в разнообразии работающих творческих индустрий и многочисленности арт-площадок. Наверное, так. Есть ещё, разумеется, генетический фактор. Томск, например, изначально город интеллигенции, 400 лет, в конце концов. В Кемерово везли ссыльных, острог на остроге и диктатура пролетариата. Так?
Я грустил, вино подходило к концу, в художественной мастерской начались стишата по кругу. Синие бороды художников зашевелились, один молодой художник захотел показать моей знакомой свою картину, как он говорил: «член маслом». Поэты искали истину в вине. Тут к нам подошёл невысокий седоватый мужичок с кафкианским ужасом в глазах.
– Вот, позвольте подарить, – сказал он и подписал невзрачную книжку-малышку тиражом 100 экземпляров.
– Я пишу просто, легко – продолжал он, – почитайте-почитайте.
Мы почитали. Мужичок подошёл ко мне.
– Как вам мои стихи?
– Никак.
– Почему?
– Как я вам объясню почему? Просто не нравятся, по-моему, это плохие стихи.
– Что ж, обидеть поэта может каждый, – сказал мужичок и засопел.
– Вы знаете, – продолжил он, подумав, – вот вы говорите тут про экспертную оценку, а кто эти судьи-то?! Судьи-то кто?! Я никого не знаю, о ком вы говорили и знать не хочу, почему кто-то должен решать за меня – поэт я или нет, когда я знаю – да! Я поэт!
(А ранее я говорил про ублюдство ресурсов со свободной публикацией, про литературный Рунет вообще, про необходимость экспертной оценки, про премиальные циклы: «Дебют», Астафьевку и т.д.)
– Я пишу просто, – добавил мужичок, – ёще немного помолчав, – я… я ведь как Рубцов.
На развороте книжки синела надпись: «Господи, прошу не рушь ты поэтическую душу». И такие стихи: «Я с Татьяной словно пьяный / а с Мариной никогда, / ведь Татьяна любит рьяно / а Марина как когда».
Проблема любого небольшого города, такого как Кемерово или Томск, пусть и имеющего статус областного центра в том, что местные культурные деятели понятия не имеют, что происходит в других местах. И поэтому все их стишата, рассказы и проекты кажутся им масштабными и очень значимыми, но при выведении в фокус общей картины понятно, что они таковыми не являются. Зато снобизма и патологической уверенности в собственной правоте им не занимать. Причём, некоторые культурные деятели, например литераторы, убеждают меня: нет-нет, всё в порядке, региональная литература получает второе дыхание. Она получает второе дыхание последние лет пятнадцать и всё никак не получит. Потому что, кислородная маска застряла где-то на Урале по пути к нам из Москвы. А пока региональная литература, такая как в Томске или в Кемерове, находится в апатичном полуобморочном состоянии, тикает капельница, литература ходит в утку, а ёё наблюдающих врачей это, в принципе, устраивает. Мне лично всё равно, что тут издаётся, какой альманах «Каменный мост» или «Кузнецкая Крепость», «Камыши Камышина» или ещё что, одинаково, ничего о них никому не известно и в глаза эти издания никто никогда не видел, об уровне этих изданий я вообще ничего не буду говорить, впрочем, редакторы/издатели утверждают обратное. Большинство авторов таких изданий принадлежат, ясен перец, к яркой известной плеяде современных поэтов, о которых никому ни хрена неизвестно, даже человеку, следящему за тем, что творится в регионах.
Да Бог с ней, с литературой. На самом деле, любой город – это в первую очередь, люди, но не толпа, а несколько конкретных человек, которых ты давно и хорошо знаешь, которые прочно слились с образом этого города. И если эти люди переезжают куда-то в другое место, город теряет то тепло, которым грел тебя раньше.
