Угольные склады шахт и разрезов в Кузбассе затоварены. Добыто, но не вывезено более 13 миллионов тонн топлива, цены на которое резко снизились. Впервые с 2001 года сальдовый финансовый результат угольных компаний ушел в минус. Большинство предприятий угольной отрасли по итогам первого квартала не получили 13604 миллионов рублей, из которых более 11 миллиардов рублей составляют платежи за отгруженную продукцию. В свою очередь 53 угледобывающих предприятия области должны кредиторам 27 миллиардов рублей. Из них 20880 миллионов рублей — долг за поставленное оборудование, в том числе строительно-монтажные работы. В бюджеты всех уровней они не перечислили 1578 миллионов рублей, и около одного миллиарда рублей недополучили государственные бюджетные фонды.
Такие данные прозвучали на недавнем заседании Координационного совета по развитию угольной промышленности, охране труда, промышленной и экологической безопасности в Кемеровской области. Впрочем, для большинства участников этого заседания эти цифры не стали откровением.
Скупые просят помощи
Ученые, которые просчитывали потенциальные возможности сбыта кузнецких углей на мировом рынке, уже давно пришли к однозначному выводу — ставка на увеличение добычи угля без его глубокой переработки с последующим получением продуктов высокой добавленной стоимости, может завести ведущую отрасль региона в тупик. Из угля и шламов предлагали получать редкоземельные и драгоценные металлы, компоненты для производства лекарственных препаратов, синтетический бензин и другие продукты.
Владельцы угольных компаний разве что снисходительно выслушивали эти предложения, но денег на реализацию даже самых малозатратных научных проектов не давали. К их радости цены на уголь, особенно коксующихся марок, неуклонно росли, достигнув пика в августе прошлого года, когда тонна коксового концентрата стоила 6000 рублей. Казалось, так будет если не всегда, то достаточно долго. Однако надежды на это не оправдались. Уже в середине весны цена той же тонны концентрата снизилась до 1480 рублей. Резко упала стоимость углей энергетических марок. После этого даже самые крупные и успешные угольные компании запросили господдержки.
Заграница не поможет
Особенно болезненно сказывается на финансовом состоянии спад экспортных поставок угля и перспективы роста спроса на него до конца года. По прогнозам Минэнерго РФ, которые были озвучены на коллегии: спрос на российский уголь в Японии и Южной Корее будет снижаться. В этих странах сформированы достаточно солидные запасы, которых хватит для бесперебойной работы на ближайшие полгода.
Сокращает закупки угля Индия. Предложение энергетических углей из России на рынках Европы тоже остается избыточным. К тому же негативным фактором для поставок топлива в этом направлении стало снижение цены на природный газ и большие остатки угля на тепловых станциях. Зато ввоз низкосортных углей из-за рубежа увеличивается. Например, импорт угля из Казахстана на энергостанции Урала и Сибири в 1 квартале этого года увеличился на 7,3 миллиона тонн, а цены на это высокозольное топливо выросли от 9 до 10 процентов.
Неуправляемый баланс
Спрос на уголь можно было бы поэтапно увеличивать на внутреннем рынке. Именно такой вектор развития отрасли заложен в «Энергетической стратегия России до 2020 года». В этом документе роль каменного угля в топливно-энергетическом балансе определена весьма оптимистично: его доля в выработке электроэнергии должна неуклонно увеличиваться, а природного газа уменьшаться. Однако специалисты отмечают, что уже сейчас наблюдается серьезное несогласование между фактическими и программными показателями работы угольщиков.
По расчетам Института угля и углехимии СО РАН: существенное расхождение в энергетической стратегии наблюдаются в показателях использования угля российской энергетикой. Например, доля газа для выработки электроэнергии должна снизиться с 68 процентов в 2006 году до 56 процентов в 2020 году, а доля угля за то же время должна будет вырасти с 25 до 39,4 процентов.
Тем временем, ситуация складывается с точностью наоборот — использование угля на электростанциях не увеличивается а снижается. По данным экспертов: на угле сейчас вырабатывается только 14-16 процентов электроэнергии (меньше, чем на ГРЭС и АЭС). Впрочем, современные экологически чистые ТЭЦ не строятся, их только проектируют.
В тупике просвета нет
Самая серьезная проблема угольщиков заключается не столько в финансовых потерях, сколько в связанной с ними безработицей. Структура себестоимости угольной отрасли характеризуется существенными затратами на содержание персонала. Доля оплаты труда составляет в ней 18 процентов. Подсчитано, что снижение добычи на один миллион тонн условного топлива вызывает наибольшую потерю рабочих мест именно в угольной отрасли — 1062 человека, в то время, как нефтяная и газовые отрасли теряют соответственно 490 и 310 рабочих мест.
— По нашим расчетам в этом году планировалось сократить более 8 тысяч шахтеров, — говорит заместитель губернатора Андрей Малахов, — при этом 6 тысяч из них — люди пенсионного возраста. На сегодняшний день в вынужденных отпусках с оплатой 2/3 заработной платы находятся 520 человек. Переведено на неполную рабочую неделю 1450 человек. Кроме того, почти 6 тысяч шахтостроителей уже уволены по сокращению штатов.
Куда теперь идти шахтеру?
Добавим, что найти работу кузбасскому шахтеру в других угольных регионах России сегодня весьма трудно. Сейчас численность работников в отрасли сократилась в России на 12 тысяч человек, а число людей, занятых неполный рабочий день, увеличилось до 15 тысяч. По данным департамента угольной промышленности Минэнерго РФ: высвобождение шахтеров, особенно на подземной добыче угля, в обозримой перспективе может достигнуть 35-50 тысяч человек. При этом прямые потери бюджета от налогов, выплаты пособий и организацию новых рабочих мест составят 500 миллионов долларов в год.
Кризисную ситуацию в угольной отрасли участники коллегии предложили использовать с пользой для всех жителей региона — строить жилье для переселения жителей с подработанных территорий, а также создавать дополнительные рабочие места на рекультивации нарушенных земель. В прежние времена на решение этих застарелых болезней не хватало рабочих рук и финансов. Сейчас они вроде бы есть.
