После выпуска из детского дома подростки оказываются с миром один на один. Им больше никто не должен и ничем не поможет, им не у кого спросить, как заплатить за квартиру, куда нести документы, как говорить с работодателем, полицейским, риэлтором. Они попадают в плохие компании и влипают в истории.
В Кемерове стартовал проект «Наставничество», который помогает подросткам найти взрослого друга. Кто это такой, зачем ему помогать детдомовцу и как стать наставником — в нашем материале. Заранее предупредим: он не про добро, песни мамонтёнка не будет.
Весь мир идёт на меня войной
Светлана росла в школе-интернате в Чите с 1992 по 2001 год. Воспитатели часто били детей, еды не хватало, случались кражи и драки. Траектория выпускников была стандартой: училище — притон — зона. Светлана решила, что переломит эту ситуацию, отлично училась и готовилась поступать. Но даже она едва справилась с навалившейся самостоятельностью.
— Первый год — самый сложный для выпускников из детдома, — рассказывает Светлана. — С одной стороны у тебя появляются какие-то свои деньги — по сути первые в жизни. Одновременно за тобой прекращают смотреть. Я была лучшей ученицей, и всё равно рванула гулять, покупать горы косметики и одежды, начала прогуливать пары, и не было человека, который бы направил.
Выходя из детдома, подросток чувствует себя ничейным. Он попадает в мир, в котором правят соцсети, живут родительские дети и их крутые тачки, рулят равнодушные госорганы и эгоистичные корпорации. А он — один, хорошо если с дипломом колледжа, без близких людей и с клеймом детдомовца. Он никому не дорог, и никто не дорог ему. Хочется прислониться хоть к какой-нибудь группе, почувствовать принятие и общность. Некому предостеречь, подсказать и направить.
— Это закончилось бы как у всех, — продолжает Светлана. — Ударила и отрезвила встреча с нашей выпускницей на три года старше, было жутко: она стала какая-то грязная, неопрятная, нигде не училась, всё пропила-прогуляла, а ведь мы были в одной тусовке. Вот перспектива стать такой меня напугала.
Светлана взялась за ум, полгода исправляла оценки, успешно отучилась и построила карьеру в торговле. По её словам, сейчас материальная ситуация в детских домах изменилась: воспитанников не бьют, они хорошо обеспечены. А вот проблемы с социализацией никуда не делись: детдомовских боятся, недолюбливают, не доверяют им. Они, в свою очередь, не умеют налаживать отношения с людьми из внешней среды.
Тебе 18, уходи
В детдоме ребёнок получает образование, а воспитатели и другие дети призваны заменить ему семью. Предполагается, что ближе к совершеннолетию выпускник в целом не отличается от других людей: выучится в колледже или вузе, найдёт работу, построит семью. На практике многие выпускники не могут адаптироваться к самостоятельной жизни:
- юридически беспомощны, даже перспектива пойти в МФЦ вызывает страх;
- не умеют купить продуктов на неделю, не считают денег, бездумно тратят скопившиеся к выпуску пособия и алименты;
- не умеют общаться с сантехником, полицейским, чиновником, риэлтором;
- виктимны, легко становятся жертвой мошенников.
Из бытовых вроде бы мелочей, отсутствия ясных целей в жизни и парадоксального сочетания установок «я никому не нужен», но «мне все должны» — вырастает неустроенность, множатся психологические проблемы, растут риски скатиться в наркозависимость или криминал. В 2011 году «Российская газета» приводила статистику со ссылкой на Генпрокуратуру РФ: 40% бывших детдомовцев становятся алкоголиками или наркоманами, многие совершают преступления, нормальную жизнь удаётся наладить только 10% выпускников. Более свежей и столь же конкретной статистики на эту тему не существует.
Зато точно известно, что к 2021 году в России было более 494 тысяч детей с опытом сиротства — это 2% от всех детей в стране. Стоит оговориться, что большая их часть живёт в приёмных семьях, а в детских домах лишь около 35 тысяч. Так вот, все эти 35 тысяч детских душ в зоне повышенного риска укатиться в жизни по наклонной.
Вопрос решают с того же 2011 года, президент поручил разработать программы социальной адаптации выпускников детских домов. В каждом регионе приняли собственные законы на эту тему, появились гранты и общественные организации, которые организовывают тренировочные квартиры, социальные гостиные, центры сопровождения выпускников или группы постинтернатной адаптации. Где-то они работают формально, где-то вполне результативно, но общественники не устают повторять: этих усилий пока недостаточно, нужно больше. Одна из таких организаций — благотворительный фонд «Солнечный город» из Новосибирска. Проект «Наставничество» фонд запустил в 2014 году, а за минувшие восемь лет постепенно масштабировал на двадцать городов. В Кемерове проект стартовал в 2022 году при участии центра социальной адаптации «Многоточие».
Наставник — не мама для мамонтёнка
Наставник не призван замещать воспитателя или родителя, он не входит в систему опеки, его функции не пересекаются с задачами детского дома. Скорее это взрослый друг, который не будет ругать, смеяться или осуждать.
— Этот проект не про «дарить добро». Не про исцелять, не про исследовать, не про исправлять. Скорее про быть рядом. Быть рядом и общаться. При этом не обязательно быть идеальным человеком или абсолютно успешным. Но нужно идти осознанно, понимать задачи и правила, и соблюдать договорённости со всеми участниками проекта, — рассказывает психолог проекта «Наставничество» в Кемерове Галина Баракина.
Наставник — это человек, который готов делиться своим временем и опытом. Подростку не хватает принятия: мир вокруг нестабилен, и сам он нестабилен. «Меня оставили родители. У меня нет парня/девушки. Как я выгляжу? Я так себе учусь, это сильно плохо? Со мной всё нормально?».
С тобой всё нормально.
Все мы нуждаемся в принятии. У каждого человека должен быть тот, кто принимает его. Он не тыкает в недостатки, не заставляет учиться и не требует убраться в комнате, зато разделяет интересы и пытается вместе разобраться с этим непонятным миром. Наставник — не спонсор: правила проекта запрещают давать детям деньги и дорогие подарки. Наставник — не родитель, который берёт в семью. Наставник — не волонтёр, который проводит разовые акции для множества людей. Наставник приходит к одному-единственному ребёнку и будет постоянно общаться с ним годами. Нижняя возрастная планка для детей — 12 лет, а вести ребёнка нужно минимум до совершеннолетия.
Строжайший отбор в поисках обычных людей
Чтобы стать наставником, человек заполняет анкету на сайте проекта. Его приглашают на тренинги, где не только рассказывают о наставничестве, но и помогают разобраться в себе, понять, зачем именно ему вписываться в проект, который будет отнимать время и силы на протяжении многих лет. Минимальная периодичность встреч — полтора часа раз в неделю. Кроме того, каждый месяц наставник обязан проходить супервизию, на которой психолог проекта помогает ему проанализировать развитие отношений с ребёнком, отвечает на вопросы, разбирает сложности. Отношения первых наставников с подопечными не заканчиваются и спустя годы после выпуска.
— Крайне важно разобраться в своих мотивах до встречи с ребёнком, — подчёркивает Галина Баракина. — Разрыв сложившейся пары будет травматичным, а все дети с опытом сиротства и так уже перенесли травму утраты. Мы не можем допустить повторения.
Поэтому серия тренингов завершается обстоятельным собеседованием, на котором организаторы и сам кандидат делают окончательные выводы о том, подходит ли он на роль наставника. Руководитель проекта «Наставничество» в Кемерове Екатерина Фёдорова говорит, что по статистике проекта (а в нём уже более тысячи пар по всей стране), наставниками становятся лишь около 15% кандидатов, и это нормально.
Материальная выгода — ноль
Что получит наставник? Материально — ничего, ноль. Его выгоды другого свойства.
Наталье 25 лет, она работает продавцом-консультантом, шьёт дома пижамы и бельё, оканчивает магистратуру по дизайну. Она четыре года прожила в детском доме в Юрге и хорошо помнит, каково это — искать себя после выпуска.
— Я стыдилась того, что я воспитанница детского дома, — говорит Наталья. — Скрывала это от других, не принимала в себе. Теперь я хочу помочь кому-то из ребят, стать в первую очередь другом. Вступая в этом проект, я помогаю в том числе и себе, помогаю принять себя: да, у меня был такой опыт, и да, я могу им поделиться.
У других наставников и мотивы другие: кто-то готовится в будущем стать приёмным родителем, кто-то вырастил детей, но не растратил желания и сил продолжать, кто-то просто хочет сделать мир лучше. Проект работает строго в интересах ребёнка, поэтому и наставника подбирают под ребёнка, а не наоборот. Прописанных критериев тут нет, психологи корпят над каждым случаем индивидуально. Важно отделять психологические потребности наставников от психологических проблем: закрывать последние с помощью наставничества недопустимо.
— Каждая пара уникальна, их отношения уникальны, — подчёркивает Галина Баракина. — Задача организаторов — подобрать пару так, чтобы минимизировать риск разрыва отношений. Ключевой принцип — «не навреди».
Бывают пары с большой разницей в возрасте и с маленькой, с совпадающими интересами и с совершенно противоположными, бывает наставник-«старший брат» и наставница-«бабушка». Главное — соблюдать правила и чётко очерчивать границы.
Дружба, но не семья
Светлане 37 лет, она разведена, своих детей нет. Её жизнь посвящена карьере и волонтёрству: сначала Светлана помогала малообеспеченным семьям, затем два года была волонтёром в НКО, работающем с детьми. Минувшей зимой вошла в проект и стала наставницей для 14-летнего Кости.*
— Первая сложность была — в принципе изначально пробиться к Косте, построить с ним отношения. Мы абсолютно разные, он любит футбол, я — верховую езду, и так далее. В итоге искали то, что интересно и ему, и мне. Вторая сложность всплыла спустя полгода, когда у него вот-вот день рождения, всё прекрасно, мы планируем поездку на озёра, и вдруг он пишет: «Спасибо тебе за всё, но дальше я хочу быть один, мне никто не нужен».
Спасло то, что пару не бросают на самотёк, а сопровождают всё время существования. Светлана сразу описала ситуацию психологу проекта. Он успокоил: так бывает часто. Посоветовал не давить, дать подростку время.
— Через три дня Костя написал «как дела?», поговорили о скуке. Через неделю сказал, что он передумал, был неправ, мол, давай опять дружить. Я слышала об этом на семинарах, но столкнуться самой было даже, наверное, обидно. Я ответила, что всегда ему рада. И лишь много позднее Костя рассказал, что были проблемы с девочкой, которая его не подпускала, потому что он детдомовский, и он впал в такое грустное состояние, — рассказывает Светлана.
Кризисы в отношениях подростка с наставником возникают регулярно, и кураторы от проекта всегда помогают их разрешить.
— От Кости были намёки и даже давление, чтобы я забирала его на лето, оформляла гостевой режим. Но мы в проекте не за этим. У меня жёсткий график работы, и я сразу и чётко сказала ему «нет»: «Врать я тебе не буду». У нас в принципе отношения строятся на том, что я говорю только правду в лицо. Нет вот этого «давай я посмотрю, потом решим». Я сразу говорю либо да, либо нет, — подчёркивает Светлана.
По словам наставницы, главное в её деле — не доброта, а честность. И много терпения. Остальное приходит само.
Не исправлять, а поддерживать
За восемь лет существования проекта «Наставничество» более тысячи подростков получили взрослых друзей, которым они могут доверять. По итогам опроса, который провели сами организаторы, 55% ребят не испытывают трудностей в общении с другими людьми, 35% совмещают учёбу с работой, 80% не имеют проблем с трудоустройством.
В Кемерове пара «наставник — подросток» пока лишь одна, организаторы активно ведут пригласительную кампанию.
Материальные проблемы детских домов по большому счёту решены, в Кемерове в одном из них на прошлый Новый Год каждый ребёнок получил по семь подарков. Но чувство одиночества, ничейности у детей осталось по-прежнему. Наставник призван общаться, делиться опытом, рассказывать, а главное — показывать, как можно жить по-другому. Это история не про добро и исправление, а про принятие и поддержку. Они повлияют на всю дальнейшую жизнь этих детей.
Фото: A42.RU
* Имя изменено
