Город-сад-ансамбль
Почему Кемерово выглядит так по-разному
В Кемерове бараки соседствуют с помпезным сталинским ампиром, прямые улицы упираются в радиальные, а зелёный центр прижат к промзоне. И если в великовозрастных городах вроде Томска смешались многообразные исторические эпохи, то в Кемерове, которому едва минуло сто лет, местами будто проступает сквозь черты одного города каркас другого. Рассказываем, откуда в промышленном центре арки и колонны, кому кемеровчане обязаны бараками и пробками на мостах, почему площадь Пушкина выглядит недоделанной, а Лесная Поляна – это реализация мечты, которая старше областной столицы.
Копикузовский индастриал
Откуда в городе бараки и пробки у мостов
Кемеровчанину не нужно объяснять разницу между правым и левым берегом Томи: в Центральном районе прямые проспекты, стоят многоэтажки и театры. В Кировском и Рудничном — узкие извилистые улочки и старые бараки. В возрастных городах это означало бы, что правый берег намного старше левого, но в Кемерове застройка берегов началась почти одновременно. Чтобы понять, почему так вышло, нужно заглянуть в историю.
В границах Кемерова историки насчитывают в прошлом семь разных деревень
Кемерово появился на месте нескольких деревень. В 1670 году томские служилые люди ставят Верхотомский острог, рядом возникает деревня Щеглова, затем — Кемерова, Боровая, Евсеева, Усть-Искитимская, Плешкова, Давыдова. Все они располагались в границах нынешней областной столицы. Усть-Искитимская — примерно там, где сейчас парк Жукова, Щеглова — там, где сейчас деревня Красная, Кемерова и Евсеева — в противоположных концах Кировского района. Деревни росли и срастались, но медленно, толчок к росту населения дало лишь строительство с 1891 года Транссибирской магистрали — железной дороге был нужен уголь. В 1907 году заложен Кемеровский рудник, в 1912-м государство передало земли и недра в концессию российско-французскому Акционерному обществу Кузнецких каменноугольных копей. Именно Копикуз начал первые масштабные градостроительные работы.
Уже в 1920-м всё имущество Копикуза национализировала молодая советская власть. Однако за восемь лет общество успело заложить шахты и химзавод, построить железную дорогу с вокзалом, конторы и магазины, казармы, бараки и дома для рабочих. Копикузовский стиль демонстрировал влияние промышленной архитектуры на гражданскую: чёткая функциональная планировка, простые объёмы без украшений, огромные окна, крытые железом крыши. Материалы — железобетон, металл и стекло.
Главная контора Кемеровского рудника. Фото из фонда музея «Красная горка»
Архитектор и историк Ирина Захарова в книге «Кемерово: город-сад — соцгород — город-ансамбль. Градостроительство и архитектура 1910-1950-х годов» пишет, что колонии Копикуза первыми в Кузбассе строились в соответствии с предварительно разработанной проектной документацией, планами застройки и типовыми проектами жилых домов. Копикуз селил одиноких и сезонных рабочих в казармах по 50 человек, кадровых семейных рабочих — в восьмиквартирных бараках, служащих — в одноэтажных деревянных домах на двух хозяев, с надворными постройками и огородом.
Главная контора Копикуза сейчас числится памятником архитектуры, а вот жилой застройки тех лет в городе почти не осталось — большинство домов на улицах Артельной и Односторонней снесли несколько лет назад, осталось три, их тоже снесут в ближайшее время.
Главная контора Копикуза сейчас числится памятником архитектуры, а вот жилой застройки тех лет в городе почти не осталось — большинство домов на улицах Артельной и Односторонней снесли несколько лет назад, осталось три, их тоже снесут в ближайшее время.
Однако сама идея барака и дома на нескольких хозяев получила дальнейшее развитие и вполне дожила до наших дней, в чём нетрудно убедиться, прогулявшись по Рудничному и Кировскому районам. Можно сказать, что это наследие Копикуза – если не буквально, то на уровне идеи.
Таунхаусы в Кемерове строили уже сто лет назад
В 20-е годы по проекту голландского архитектора Ван Лохема для рабочих автономной индустриальной колонии «Кузбасс» строили блокированные дома другого типа из однокомнатных жилых ячеек с кухней, передней и туалетом. В одном доме могло быть до 24 квартир. Для специалистов при колонии построили несколько домов на две квартиры по пять комнат каждая, расположенных на двух уровнях, с водопроводом, канализацией и ваннами. В этих «домах-колбасах» и домах для специалистов нетрудно разглядеть прародителей современных таунхаусов — это, можно сказать, наследие АИК «Кузбасс» в жилищном строительстве.
Дома строили на правом берегу Томи, поближе к шахтам. Затем потребовался кокс, а коксовым печам нужна ровная площадка и доступ к воде – поэтому коксохимический завод начали строить на левом берегу. Дома для рабочих, соответственно, рядом с ним. Из-за копикузовских планировочных решений по размещению промышленности и жилья город затем строили на правом и левом берегах одновременно, хотя до строительства первого моста оставалось ещё почти сорок лет. Правобережный и левобережный Кемерово развивались, по сути, как два отдельных населённых пункта – это заметно до сих пор, и это тоже своего рода наследие Копикуза.
Город-сад
Почему улицы в центре идут полукругом
В самом центре Кемерова, на улице Кирова, за офисным центром и «сталинками» с дорогими квартирами и ещё более дорогими ресторанами стоит деревянный двухэтажный дом. Дом стоит неправильно, с отступлением от линии застройки. У него даже адрес — не Кирова, а Шестакова, хотя и улица Шестакова от него в стороне. Кажется, что его будто воткнули во двор многоэтажки, но на самом деле дом Губкиных стоял здесь, когда никаких многоэтажек ещё не было. Это реликт старой планировочной структуры города Щегловска, из которого томский архитектор Павел Парамонов хотел создать город-сад.
Концепция города-сада появилась в начале 20 века как способ избавиться от негативных сторон капиталистических промышленных городов с их скученностью и теснотой, антисанитарией и уродливостью трущоб. Идеал начала века — город на несколько десятков тысяч человек с водопроводом и канализацией, хорошими дорогами, доступными общественными зданиями, но при этом — с разреженной застройкой, обильным озеленением открытых пространств. Ключевая идея — соединить удобства городской жизни с красотой и здоровьем жизни на природе. Нетрудно увидеть, что эту идею уважают и реализуют в 21 веке в виде городов-спутников.
Весь Кемерово должен был быть похож на Лесную Поляну
Однако в начале прошлого века вопрос стоял острее: проект, который архитектор Парамонов представил в управу в 1918 году, когда село Щегловское признали уездным городом, предполагал полную перепланировку и частичный снос села. Город-сад должен был выглядеть как сетка прямоугольных кварталов, пересекающихся радиально-кольцевой системой основных магистралей. Радиальные и диагональные направления должны были связывать центральную площадь с промышленной зоной, железнодорожным вокзалом и речной пристанью.
Проект города-сада Щеглова, архитектор Павел Парамонов
Из-за революции, Гражданской войны и последующей неразберихи застройка пошла самотёком. Ирина Захарова цитирует отчёт 1931 года: «Сад-город в полном беспорядке заселили застройщики своими одноэтажными 1-2-3-комнатными домами, использовав обширные участки под огороды… "зелёное кольцо" осталось лишь в плане… ни на одной усадьбе нет ни кустика дерева» и так далее. Вместо благоустроенных типовых коттеджей ставили привычные деревенские избы. Щегловские учреждения — Госбанк, телеграф, Дворец труда — строили тоже вразнобой.
В 30-е годы застроили большую часть нынешней центральной части города между Искитимкой и железной дорогой. Кварталы переделали по широтно-меридиональной сетке. Сейчас веерной планировочной структуре города-сада соответствуют лишь самые старые улицы центра. Именно поэтому изгибаются полукругом улицы Кирова и Притомская набережная, а улица Островского как бы переламывается, сдвигаясь в месте наложения старой структуры на новую примерно там, где стоит дом Губкиных. Веер из трёх магистралей (Советский, Ленина, Красноармейская), которые сходятся к трём мостам через Искитимку, — это тоже наследие парамоновского города-сада.
Соцгород
Почему бараки в Кемерове такие разные
В 30-е годы Кузбасс включили в план индустриализации, бурный рост численности населения потребовал полностью переделать план города. Создание из Щегловска социалистического города поручили проектно-планировочному бюро под руководством Эрнста Мая. Его схема вообще игнорировала все существующие улицы и дома: старый Щегловск должен был просто исчезнуть. Соцгород планировали разбить на прямоугольные кварталы по 10 тысяч жителей, в каждый провести водопровод и отопление, построить детские сады, прачечные, клубы-столовые, школы. Схема предпоределила направление основных магистралей заискитимской части — Октябрьского, Ленина, Сибиряков-Гвардейцев, Гагарина, Спортивной. В планах Мая их пересекали ориентированные реку зелёные бульвары, такие, как Пионерский.
По плану Мая успели застроить привокзальную часть между Ленина и Коммунистической. При этом крутые жилкомбинаты в основном остались на бумаге: первый квартал заняли деревянными домиками коридорного типа и двухэтажными двухсекциоными домами — они и сейчас сохранились, например, на улицах Черняховского и Володарского.
По плану Мая успели застроить привокзальную часть между Ленина и Коммунистической. При этом крутые жилкомбинаты в основном остались на бумаге: первый квартал заняли деревянными домиками коридорного типа и двухэтажными двухсекциоными домами — они и сейчас сохранились, например, на улицах Черняховского и Володарского.
Вместо двухэтажных бараков на Черняховского и Володарского должны были стоять такие же крутые многоэтажки, как у площади Пушкина
По тогдашним меркам дома были красивыми, высокими и просторными, но сейчас горожане часто называют бараками и их.
Пример же того, как должны были выглядеть ячейки кварталов соцгорода — это четыре многоэтажных «дома ТЭЦ» на Арочной и Ермака за нынешним Театром детей и молодёжи. Внутри одинаковых домов были разные типы квартир — коридорное общежитие-коммуна для рабочих, жилые двухкомнатные ячейки для служащих с санузлом на три квартиры и трёхкомнатные благоустроенные квартиры номенклатуры — самое комфортабельное жильё в городе на начало 30-х. В этих домах сразу была предусмотрена канализация, водопровод, горячее снабжение и отопление от котельной, которую ещё только проектировали. Это вообще забавный факт: при сдаче в эксплуатацию многоэтажек у нынешней Притомской набережной рядом сразу строили общественные туалеты, потому что коммунальных сетей ещё просто не существовало — их прокладывали позднее.
Пример же того, как должны были выглядеть ячейки кварталов соцгорода — это четыре многоэтажных «дома ТЭЦ» на Арочной и Ермака за нынешним Театром детей и молодёжи. Внутри одинаковых домов были разные типы квартир — коридорное общежитие-коммуна для рабочих, жилые двухкомнатные ячейки для служащих с санузлом на три квартиры и трёхкомнатные благоустроенные квартиры номенклатуры — самое комфортабельное жильё в городе на начало 30-х. В этих домах сразу была предусмотрена канализация, водопровод, горячее снабжение и отопление от котельной, которую ещё только проектировали. Это вообще забавный факт: при сдаче в эксплуатацию многоэтажек у нынешней Притомской набережной рядом сразу строили общественные туалеты, потому что коммунальных сетей ещё просто не существовало — их прокладывали позднее.
Внешне дома сначала были выдержаны в духе конструктивизма: сдержанный фасад, прямоугольные ниши, но был и намёк на роскошь — витражное остекление лестничных клеток.
В целом же кусочек социалистического города «как он должен быть» разительно контрастировал с достроенным районом у вокзала — там разбились мечты архитекторов об реальность, и этот контраст тоже до сих пор с нами. Когда в 2022 году городские власти начали реновацию частного сектора за Знаменским собором, его жители даже кивали на двухэтажки соцгорода: мол, прежде чем сносить куда более молодые и прочные частные дома, лучше бы взялись за ликвидацию тех дряхлых построек.
Город-ансамбль
Откуда в Кемерове арки, колонны и пилястры
В тридцатые новый генеральный план разрабатывали несколько раз, пытаясь вместе увязать остатки предыдущих планировок и учесть быстро обновляющиеся реалии по численности населения и перспективам развития промышленности. Затем грянула война, в 1943 году Кемеровскую область выделили из Новосибирской, Кемерово получил статус областной столицы. После войны генеральный план переделали снова.
В 40-50-х набрал популярность лозунг «обогащения палитры конструктивизма»: новые дома строили в более триумфальном, богатом на украшения стиле, а здания, построенные в 30-х, дополняли декоративными элементами: колоннами, пилястрами, портиками, лепниной и резьбой. Знаменитый «сталинский ампир» соединил элементы классицизма, барокко и ар-деко, чтобы транслировать величественность и монументальность. Больше всего это касалось общественных и административных зданий, но затронуло и жилые дома. Именно в пятидесятых в Кемерове строят дома на Весенней, Советском, Островского с балконами в классическом стиле и башенками-бельведерами, достраивают дома с колоннами в коринфском стиле и огромными арками.
В 40-50-х набрал популярность лозунг «обогащения палитры конструктивизма»: новые дома строили в более триумфальном, богатом на украшения стиле, а здания, построенные в 30-х, дополняли декоративными элементами: колоннами, пилястрами, портиками, лепниной и резьбой. Знаменитый «сталинский ампир» соединил элементы классицизма, барокко и ар-деко, чтобы транслировать величественность и монументальность. Больше всего это касалось общественных и административных зданий, но затронуло и жилые дома. Именно в пятидесятых в Кемерове строят дома на Весенней, Советском, Островского с балконами в классическом стиле и башенками-бельведерами, достраивают дома с колоннами в коринфском стиле и огромными арками.
Рядом при этом продолжают стоять целые кварталы бараков.
Именно этот контраст подтолкнул высшее руководство страны к новым решениям. В 1955 году Совмин и ЦК КПСС утверждают постановление «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве». Его центральное утверждение — строить в триумфальном стиле дорого и неоправданно, когда полстраны живёт в бараках. Целью госполитики стало массовое обеспечение благоустроенным жильём, которое надлежало строить ударными темпами и максимально практично — по типовым проектам, с минимумом украшений, с применением упрощённых элементов, материалов и технологий. Стартовала самая массовая застройка Кемерова хрущёвками, которая во многом и сформировала облик всей заискитимской части города.
Именно этот контраст подтолкнул высшее руководство страны к новым решениям. В 1955 году Совмин и ЦК КПСС утверждают постановление «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве». Его центральное утверждение — строить в триумфальном стиле дорого и неоправданно, когда полстраны живёт в бараках. Целью госполитики стало массовое обеспечение благоустроенным жильём, которое надлежало строить ударными темпами и максимально практично — по типовым проектам, с минимумом украшений, с применением упрощённых элементов, материалов и технологий. Стартовала самая массовая застройка Кемерова хрущёвками, которая во многом и сформировала облик всей заискитимской части города.
Устранение излишеств
Почему площадь Пушкина выглядит недоделанной
Почти все монументальные ансамбли кемеровского центра к тому времени ещё не были завершены: в конце улицы Весенней планировали два 108-квартирных дома с угловыми башнями, на Красноармейской архитектурной доминантой должно было стать величественное купольное здание краеведческого музея. На площади Волкова поворот корпуса нынешнего КузГТУ должна была акцентировать башня со шпилем из стали, нижний ярус стен планировали облицовывать гранитом. Все эти элементы отменили или упростили — гранит, например, заменили штукатуркой.
Почти все монументальные ансамбли в центре Кемерова на самом деле не доделаны
Площадь Пушкина пострадала больше всех. Ирина Захарова указывает, что завершать ансамбль должно было монументальное здание облисполкома, спроектированное Александром Рапопортом. По проекту угол на повороте здания к Притомской набережной отмечен высокой башней со шпилем и часами. От здания отказались вообще, в 60-е на его месте построили невзрачный проектный институт. Площадь лишилась архитектурной доминанты, а пространство осталось неорганизованным: в 60-е оно было засажено древьями, а ныне и вовсе превратилось в парковку, что регулярно вызывает протесты краеведов и активистов-общественников.
Почему контрасты не ограничены сменой эпох
В хрущёвские времена конкуренция за пространство в Кемерове заканчивается. Строительные бригады не разменивались на мелочи, закладывая на просторах заискитимской части микрокварталы по три, шесть и более домов. Типовые пятиэтажки полностью изменили облик города, не покушаясь на уже застроенные территории. С середины 50-х до конца 70-х в стране использовали тринадцать серий проектов. И в Кемерове хрущёвки тоже есть очень разные — от стареньких с засыпным утеплением и деревянными перекрытиями до кирпичных с хорошей звукоизоляцией, высокими потолками и раздельным санузлом.
В 80-е начинается парад панелек — особенно плотно они концентрируются на ФПК, Южном и особенно в Шалготарьяне, длинные десятиэтажки которого часто сравнивают с Великой Китайской стеной.
Ну а вековую мечту о городе-саде в 2000-х реализовали в виде Лесной Поляны. Не буквально, конечно, но многие признаки совпали: здесь и обширные зелёные зоны, и развитая инфраструктура, и малоэтажная застройка по соседству с лесом. Даже планируемая численность её населения — 26 тысяч человек — близка к парамоновским 30 тысячам в Щегловске будущего. При этом на 2023 год более тысячи кемеровчан продолжают проживать в аварийном жилье, но действует программа их расселения.
Контрасты, обусловленные временем, не кажутся чем-то странным: в любом городе новый квартал отличается от более старого. Другое дело части города, в которых проекты меняли, не успев до конца реализовать: получились наслоения, до сих пор хорошо заметные, только присмотрись. В том числе и поэтому Кемерово не похож на пёструю многокультурную Казань или древний Томск: его контрасты ещё не сгладились, он угловатый и резкий. Одних это раздражает, других вдохновляет и будит интерес к кемеровской истории и архитектуре.
Текст: Вячеслав Ворожейкин
Фото: Елена Царегородцева
В 80-е начинается парад панелек — особенно плотно они концентрируются на ФПК, Южном и особенно в Шалготарьяне, длинные десятиэтажки которого часто сравнивают с Великой Китайской стеной.
Ну а вековую мечту о городе-саде в 2000-х реализовали в виде Лесной Поляны. Не буквально, конечно, но многие признаки совпали: здесь и обширные зелёные зоны, и развитая инфраструктура, и малоэтажная застройка по соседству с лесом. Даже планируемая численность её населения — 26 тысяч человек — близка к парамоновским 30 тысячам в Щегловске будущего. При этом на 2023 год более тысячи кемеровчан продолжают проживать в аварийном жилье, но действует программа их расселения.
Контрасты, обусловленные временем, не кажутся чем-то странным: в любом городе новый квартал отличается от более старого. Другое дело части города, в которых проекты меняли, не успев до конца реализовать: получились наслоения, до сих пор хорошо заметные, только присмотрись. В том числе и поэтому Кемерово не похож на пёструю многокультурную Казань или древний Томск: его контрасты ещё не сгладились, он угловатый и резкий. Одних это раздражает, других вдохновляет и будит интерес к кемеровской истории и архитектуре.
Текст: Вячеслав Ворожейкин
Фото: Елена Царегородцева
