Полина Сломинская в шутку называет себя quadra mom: у неё две пары двойняшек. Она рисковала остаться бездетной, но всё же смогла забеременеть благодаря процедуре экстракорпорального оплодотворения — ЭКО. Путь к материнству был непростым. Корреспондент A42.RU поговорил с Полиной о рисках ЭКО, изменениях в семье после рождения детей и реакции общества на её непростые решения.
«Нет труб — нет детей»
Полина говорит громко, чётко, эмоционально, много смеётся, энергия будто бьёт из неё ключом. Она вообще активистка: каждый год собирает двойняшек и тройняшек со всего города на праздник, последний раз пришло сорок пар. Ведёт в Instagram[*] Instagram[*] и вдобавок аккаунт для мам-двойняшек, на который подписано почти восемь тысяч человек. Её старшим дочерям по шесть лет, младшим — по два года. Она показывает фотографии, спокойно произносит слово «бесплодие».
Поля и Кирилл познакомились и дружили ещё в школе, сидели за одной партой весь десятый класс. Это, однако, не история идеальной пары.
— Мы познакомились на школьной дискотеке в 2000 году. Дискотеки, клубы, отношения. Ссорились, без конца то расходились, то сходились. Он поступил в вуз в Новосибирске, я училась заочно в Кемерове и работала. И даже живя в разных городах, мы могли снова вернуться друг к другу, а через месяц разругаться. В 2008 году даже женились, вместе уехали в Москву и через полгода развелись. Мы были молоды. Много амбиций, пытались что-то друг другу доказать, без конца претензии плюс бытовуха. И снова у обоих своя жизнь и другие отношения. Но в 2012 году мы оба оказались в Новосибирске — и всё вспыхнуло с новой силой.
В 2005 году Полина потеряла сознание прямо на работе. Её увезли на скорой с подозрением на внематочную беременность и удалили одну маточную трубу. Гистология плодного яйца не обнаружила, и в чём там было дело, осталось неизвестно. В 2012 году она снова попала в больницу, снова с подозрением на внематочную беременность, и ей удалили вторую маточную трубу.
— Я не соглашалась на это, — качает головой Полина. — Я обратилась в больницу из-за боли и небольшого кровотечения. Даже не кровотечение, так, капли. Мне подсунули согласие в регистратуре: «Да всё нормально, ты подписывай, без подписей не примем, это же стандартная процедура». Уже в кресле мне без спроса накинули маску с наркозом, я очнулась в реанимации. Мне было… я… я была просто распята. Лежала и чувствовала, что я пустое место. Это неописуемо тяжело. Я кричала: «Что вы наделали, как я теперь жить-то буду, как буду иметь детей?». А мне бросили: «ЭКО сделаешь». Вот так просто. ЭКО сделаешь.
Экстракорпоральное оплодотворение — это процедура, во время которой яйцеклетку извлекают и оплодотворяют искусственно, а затем переносят в полость матки для дальнейшего развития. Вероятность забеременеть при этом – около 35%. Попытку обычно повторяют до достижения результата.
— Тяжело принять пустоту. Я думала: кому я буду нужна такая? Не могу иметь детей, не могу иметь полноценную семью. У меня просто забрали эту возможность. Я сменила работу, вернулась в Ленинск. С головой ушла в работу и ни о чём не хотела думать. Попала в страшную аварию, машина всмятку, как выжила — непонятно. Навалились долги, плакала в подушку почти каждую ночь.
Кирилл снова пришёл ко мне. Мы обсудили: либо становимся полноценной семьёй, либо я не вижу смысла сходиться. Он ответил: «Да, я понимаю».
Через неделю мы уже были в клинике в Новокузнецке.
«Многие семьи скрывают проблему»
— До этого я уже побывала на консультации в трёх частных клиниках в Новосибирске, Кемерове и Новокузнецке. Со всеми расходами процедура стоила в районе 300-400 тысяч рублей. И все эти клиники мне не понравились. Я видела в них прожжённых коммерсантов. Вот я приезжаю — и у меня не карту берут, чтобы хоть примерно посмотреть, что со мной, нет. Мне прейскурант пододвигают: это мы сделаем так, это — так. Анализы ваши нам не годятся, сделайте анализы у нас в клинике. Они выкатывают список требований, ты сидишь, вздыхаешь. «Но вы ведь не знаете ещё, что у меня и как». «Да у вас всё ясно, всё понятно». Мм, понятно, хорошо, спасибо, до свидания.
ЭКО при бесплодии проводят и частные, и государственные клиники. Базовую программу можно сделать по полису ОМС в порядке очереди. Лечащий врач выдаёт направление на ЭКО, с ним пациентка обращается в областную комиссию по отбору пациентов, чтобы та выдала направление в выбранную пациенткой клинику. Время ожидания в очереди зависит от квоты региона в фонде ОМС. Например, в 2013 году в Кузбассе можно было провести 50 процедур, а время ожидания составляло несколько лет. Сейчас годовая квота – 200 процедур.
Если попытка была неудачной, весь процесс повторяется заново: нужно снова встать на очередь, собрать документы, сдать анализы и так далее. В любом случае действуют медицинские ограничения: не более двух попыток в год, если ЭКО сопровождается стимуляцией яичников, и не более четырёх, если переносят ранее замороженные эмбрионы.
— Бесплодие — это огромная психологическая травма для семьи. От него лечатся много лет, ведь часто непонятно, в чём причина. Вот у меня есть конкретика: нет маточных труб. Но обычно все органы на месте, а детей нет. Причин бесплодия множество: проблемы с эндометрием, с гормонами, с щитовидкой и так далее.
Многие семьи скрывают проблему. Они живут рядом с вами, но вы об этом не узнаете. Если и спросите в лоб — скажут, мол, пока другие планы. Скрывают даже от родителей. И когда потом беременеет жена — ну забеременела и забеременела. А чего ездили в больницу? Да просто анализы сдавали.
В 2013 году Кузбасс впервые получил квоты на ЭКО по ОМС. Это было в диковинку. В очереди на 50 процедур я была 187-я — то есть нужно было ждать четыре года. И тут в зональном перинатальном центре Новокузнецка мне предложили сделать ЭКО платно — но цена совсем не как в коммерческих клиниках. Базовая процедура за 50 000 рублей, плюс поддерживающие препараты и сопутствующие расходы примерно столько же. Я согласилась.
«Я знала о рисках, но мне было плевать»
При ЭКО назначают гормональные препараты в высокой дозировке, чтобы стимулировать созревание нескольких яйцеклеток одновременно. У процедуры немало побочных эффектов и осложнений.
- Синдром гиперстимуляции яичников. Избыток гормонов приводит к болям внизу живота, отёкам, одышке, рвоте, снижению артериального давления.
- Кардиомиопатия. Боль в сердце, слабость, повышенная свёртываемость крови.
- Нагрузка на печень и щитовидную железу.
- Рак. Гормональный скачок может стимулировать рост опухолей, поэтому будущие мамы сдают тест на онкомаркеры, делают рентген и УЗИ груди.
Существуют мифические риски, о которых часто пишут на «мамских» форумах. Один из них — негативное влияние ЭКО на здоровье детей. На самом деле зачатие с помощью ЭКО биологически ничем не отличается от естественного зачатия. Повышенная вероятность осложнений при родах, которую действительно фиксирует статистика, связана не с ЭКО, а с тем, что роженицы с ЭКО, во-первых, в среднем старше, а во-вторых, уже имеют проблемы со здоровьем, поэтому и прибегают к ЭКО.
— Мне рассказали о рисках, да я и сама прочитала всё, что можно. У меня была одна цель — дети! Какой ценой они мне достанутся, было неважно. Я отхватила осложнений, кстати. Тот самый синдром гиперстимуляции яичников. Когда я ещё не знаю, беременна или нет, а объём талии уже 90 сантиметров, отёки, меня раздувает водой. Но мне было плевать.
Я не слишком ценила возможность иметь детей, когда она у меня была. Зато когда её забрали — осознала, что это самое важное, что без детей не может быть семьи. Никак не передать то чувство, когда я узнала, что беременна. Хочется молчать.
Беременность была непростой, но старшие родились здоровыми. Одна кило семьсот, вторая кило триста, вот такие крохотные колбасинки, и это неописуемое ощущение — я держу их на руках, вот они. А что кило триста, а не три пятьсот как у других, и куча других потенциальных проблем в выписке на три листа — вообще было без разницы… я их даже не читала. У меня есть дети. Всё.
«Это проверяет семью на прочность»
— Многие женщины после рождения детей действительно падают в послеродовую депрессию. Особенно если рожают впервые, учитывая, что с ними творят медики. Ладно, сейчас ситуация исправляется, есть какая-то огласка. Но и потом какая это нагрузка: женщина не спит, плохо ест, постоянно с ребёнком, ходит его качает, сама себя загоняет. Вокруг «помощнички» с непрошеными советами. Отец семейства не высыпается, потому что ребёнок орёт — у него то болит животик, то режется зубик. Всё это проверяет семью на прочность, ещё как проверяет. Какие только страсти не рассказывают молодые мамы.
Но у нас таких страстей не было. Болит животик — ну моё ты солнце. Что мама может сделать? Погладить животик. Я никогда не таскала детей на руках. Я прекрасно понимала, что я одна, их двое, и если муж уедет на стройку месяца на три, а я сейчас возьму их на руки — я просто потом не вывезу. Я их не таскала, не качала и этим облегчила себе жизнь на 50% минимум.
Я знала, что в любую свободную минуту мне надо поспать. Не борщ пойти приготовить, а поспать, восстановить силы. Мама-зомби с детьми не справится.
Муж, когда не был на вахте, постоянно помогал с малышками. Дежурил ночами, менял подгузники, мыл им попы, купал, у нас папа профессиональный боец. Я и сейчас могу его оставить одного с четырьмя детьми — и все будут накормлены, одеты, выведены и приведены.
Конечно, отношения изменились. Изменились цели и интересы, ритм жизни — всё пришлось перестраивать.
«Я рыдала, когда поняла, что дети неизлечимы»
Старшие дети пошли в детский сад, Полина собралась выходить из декрета. Вдруг — звонок: «Подошла ваша очередь на ЭКО по ОМС. У вас ведь уже есть дети, вас убрать из листа ожидания?».
— Что я ответила? «Нет, не убирайте. Я хочу детей ещё!»
Семья снова прошла через протокол ЭКО. Беременность наступила с первого раза и прошла в целом нормально, Матильда и Пенелопа родились доношенными. Ситуация поначалу была даже лучше, чем со старшими.
— Что с детьми что-то не так, мы поняли, когда им уже миновал год. Они не ходили, не говорили и не собирались. Похоже на задержку в развитии, но почему? Чтобы понять, что происходит, мы прошли 11 неврологов по всей Сибири. Диагноз «расстройство аутистического спектра» изменил в нашей жизни всё.
Расстройство аутистического спектра — группа психических расстройств, при которых нарушены коммуникативные способности. Дети с этим диагнозом не интересуются общением с людьми, плохо их понимают, не проявляют взаимности, часто имеют нарушения речи и интеллекта, совершают повторяющиеся действия. При этом могут иметь хорошую зрительную и механическую память. При своевременной реабилитации можно добиться высокой степени близости к неврологической норме. Точная причина расстройства неизвестна.
Принять диагноз было сложно. Я рыдала, когда поняла, что дети неизлечимы. В итоге с мужем решили действовать. Да, РАС не лечится, но мы можем помочь детям социализироваться, найти своё место в этом мире и быть счастливыми.
Я обратилась за помощью к людям, объявила сбор денег. Мне помогли подписчики, мамы двойняшек. Поделились опытом, объяснили, что делать, помогли деньгами. Программа раннего вмешательства должна быть интенсивной, чтобы дети могли преодолеть отставание в развитии. Курс ABA-терапии из 4 недель в центре стоит 116 000 рублей на ребёнка. Таких курсов нужно 3-4 в год, детей двое. Вместе с сопутствующими расходами получается около 1 200 000 рублей в год.
«Делать всё, что в моих силах»
Сейчас Матильда и Пенелопа получили инвалидность и пошли в детский сад. Ближайшая цель их мамы — организовать для дочерей сопровождение тьютора. Это специалист, который постоянно находится рядом с детьми, помогает им взаимодействовать с миром и усваивать навыки. Рекомендацию на тьюторское сопровождение может дать только городская психолого-медико-педагогическая комиссия — ПМПК.
— У нас о тьюторах и не слышали, конечно, но есть практика в Томске. Я всё разузнала, обратилась в управление образования, и теперь нам предстоит ПМПК. Если она подтвердит, что детям нужно сопровождение — а по новым образовательным стандартам это так — то даст заключение, рекомендацию. На основе рекомендации в нашем детском саду добавят ставку — наверное, психолога или логопеда. Сад станет комбинированного вида. Организовывать поиск или обучение тьютора, впрочем, придётся мне самой. Но я готова. Я буду делать всё, что в моих силах, чтобы дети социализировались. Я буду проводить реабилитацию, пока она будет давать эффект.
Старшие дочери очень любят младших. «А куда поехали наши лялечки, а почему наши лялечки то, почему сё». Любовь к «нашим лялечкам» нужно так сберечь на будущее, чтобы они взяли сестёр с собой. Такой вот багаж, не совсем радостный, я передам старшим по наследству. Сколько смогу — вывезу, но я не вечна, и муж не вечен. Нам придётся выстроить отношения в семье так: семья — едина, семья — это взаимопомощь, уважение и поддержка. Ты защищён и знаешь, что тебя не предадут. Если раньше я думала «надо девчонок в художественную гимнастику отдать, надо готовить к школе, спорт, карьера», то сейчас больше думаю о том, как бы мне их удержать всех вместе, при этом не запрещая, не заставляя, не выстраивая жёсткие рамки. Хочешь быть, например, ветеринаром — будь. Мама всё для этого сделает, расшибётся в лепёшку, ты им будешь. Только и ты помоги младшей сестре, пожалуйста. Не забудь, что ей тоже нужна помощь. Семья превыше всего.
Мамы, которым процедура ЭКО ещё предстоит, регулярно задают мне вопросы, пишут мне в директ в Instagram[*] . Я всегда отвечаю, всё объясняю, делюсь личным опытом. Я по-прежнему хочу помогать людям.
