Евгений Ксензенко: Джонни Депп читал мне Маяковского

Евгений Ксензенко восемь лет живет и работает в Лондоне. Сначала – собкором НТВ, теперь – своим собственным. После третьего курса КемГУ, страстно мечтая освещать международные темы, он перевелся в Москву, где учился на журфаке, работал в новостях и снимал документальные фильмы. А потом НТВ предложило ему возглавить представительство канала в Британии. Отказаться Ксензенко не смог, и с тех пор он рассказывает России про Лондон: про монарших Виндзоров, беглых олигархов, голливудских кинозвезд и русскоязычное лондонское гетто.

– Евгений, ваши репортажи и фильмы можно увидеть на нескольких разных каналах сразу, поэтому для начала хотелось бы немного биографической ясности.

– Если структурировать все по порядку, то начать нужно с газеты "Кузбасс", кемеровского информагентства "Вертикаль" и уникального, потрясающего опыта работы в программе "Больше трех" – молодежной редакции под руководством Галины Михайловны Бибик. После третьего курса я переехал из Кемерова в Москву, где сначала работал в новостях на канале "М1", а на пятом курсе пришел на НТВ и проработал там 10 лет. Пять – в Москве и столько же – в Лондоне. Сейчас у меня своя компания, я сотрудничаю с теми каналами, которые мне нравятся и – что немаловажно – которым нравлюсь я.

– По всему видно, что человек вы целеустремленный. Это так?

– Я азартный. Получится или нет – мой вечный двигатель. А цель была одна – расти в профессии и учиться тому, что у меня изначально не получалось. Например, работать в прямом эфире. Конечно, карьерных амбиций тоже хватало: хотелось находиться в центре событий, освещать масштабные темы, поучиться за рубежом.

Я до сих пор жутко жалею, что много времени тратил впустую. Один известный человек, я не буду называть его имени и фамилии, сказал своим детям примерно следующее: "Ребята, если вы сейчас, пока еще молодые, потрудитесь очень-очень серьезно и не сходите лишний раз в кино, то вы даже не представляете, какая великолепная и интересная жизнь у вас будет". Я эту позицию целиком разделяю.

– Помните свою первую большую московскую тему, или за столько лет уже все в голове перемешалось?

– Я потому и заулыбался, что сразу вспомнил свою первую командировку – в Якутию. Это было буквально через пару месяцев после того, как я начал работать. Кто-то из московских чиновников поехал дружить с городом Якутском – в общем, что-то связанное с отношениями Москва-Якутск. Деталей уже не помню, но мне понравилась атмосфера, которая там царила. Такая, знаете, своя экзотика. Это была первая взрослая командировка. Три дня. Ерунда, конечно, но тогда казалось – ого-го.

– А когда в вашей жизни впервые наметился Лондон?

– В первый раз я приехал сюда подтянуть английский. Точнее, даже не подтянуть, а подшлифовать. Это был тот период, когда я закончил журфак и собирался поступать в аспирантуру. Соответственно, просто решил потренировать английский, чтобы лучше сдать экзамены. Параллельно с этим пытался выиграть какой-нибудь грант на обучение за рубежом. Наконец, я его выиграл, год учился в английском университете и защитил здесь диссертацию, после чего мне сделали предложение, от которого, как говорил известный герой известного фильма, невозможно отказаться – мне предложили возглавить представительство НТВ в Великобритании. Так жизнь связала меня с Королевством.

– Это правда, что до отъезда у вас были довольно прохладные отношения с английским? Он вам не давался, не нравился или не казался важным?

– С английским отношения были действительно сложные. Наверное, я его недооценил с самого начала и поэтому не пытался заниматься как следует еще в школе. Это субъективное обстоятельство. Но есть и объективное: до восьмого или девятого класса я учил французский, а на английский перекинулся только в старших классах. То есть, когда вокруг меня люди уже вовсю говорили по-английски, я еще только изучал, как в "Джентльменах удачи", the girl. Буквально таким способом.

После поступления в МГУ я понял, что больше так жить нельзя, что надо с этим что-то делать. И придумал, как решить эту проблему. Есть такая прекрасная программа для студентов – Work and Travel. Я сдал экзамены пораньше и уехал практически на полгода в Америку, поставив себе цель: не вернусь, пока не выучу язык. Мой английский, разумеется, стал гораздо лучше. На журфаке МГУ иностранный язык хорошо и преподают, и знают. В общем, к пятому курсу я овладел им достаточно прилично, и стыдно мне уже не было. Хотя в Англии, конечно, продолжаю его шлифовать.

– Как она встретила вас – эта чопорная дама Англия?

– Англия всех принимает достаточно спокойно и прохладно, как леди, которая знает цену не только себе, но и  всем приезжим в том числе. Больших проблем с адаптацией не было. Конечно, в чужой монастырь со своим уставом не ходят – мне пришлось научиться носить смокинги, завязывать бабочку и привыкать к запонкам.

Если нет машин, британцы переходят дорогу на красный свет и говорят при этом: ну что же мы будем ждать, ведь мы же не немцы. Я теперь тоже перехожу на красный, если машин нет: я тоже не немец. Если вы спросите, ем ли по утрам овсянку – то иногда действительно ем. А в целом – здесь такие же люди, как и везде. Разве что чуть более вежливые.

– Расскажите про британских журналистов. Какие есть существенные отличия в работе местных СМИ по сравнению с российскими?

– Хотя британские журналисты тоже все играют по правилам, у них немного другое самоощущение. Например, они очень хорошо берут интервью, никогда не стесняясь задавать острые вопросы. Если они чувствуют, что собеседник уходит от ответа, то все равно его, что называется, прижмут и в итоге заставят ответить на те вопросы, которые им интересны.

Мне вообще очень нравится, как работают мои телевизионные коллеги, как замечательно непринужденно они чувствуют себя в кадре. Они в нем действительно живут и не испытывают абсолютно никакого дискомфорта. Меня всегда интересовало – почему так? Я задавал вопросы людям, которые здесь работают, спрашивал: "Ребята, вы что, уже рождаетесь с этим?" На что они отвечали, что в редакции проходят тяжелейший, очень сложный конкурс. На телевидение здесь берут только очень талантливых, и главное требование – умение свободно держаться перед камерой. Это сказали мне британцы, а лично я думаю, что умение хорошо себя подать – это еще и часть английской культуры. Буквально с детского сада во главе угла здесь стоит уважение к личности, у англичан меньше комплексов с детства, как мне кажется. Здесь их поддерживают во всех начинаниях, детей – особенно. Никогда не будут высмеивать, а, наоборот, – попытаются развить их желания и стремления. Думаю, это тоже накладывает отпечаток.

Есть еще одна журналистская особенность, которая мне нравится: если английские репортеры находят тему, о которой, по их мнению, должны услышать люди, они следят за ней до конца. Они ее не бросают, а, что называется, садятся на нее и продолжают сидеть до тех пор, пока зло не будет наказано. У меня есть пример. Был громкий случай, когда один из сотрудников Даунинг-стрит неожиданно обругал полицейского при выходе с улицы. После этого покатилась целая волна статей и репортажей, в результате которой пресса довела этого чиновника до отставки. Сама, не по заказу – это самое главное.

– Какой круг английских тем особенно интересует российские СМИ? О чем вы чаще всего снимаете для России?

– Круг таких тем, безусловно, есть. Прежде всего, это тема королевской семьи. Все, что связано с Виндзорами, всегда  привлекает внимание. Это и скандалы с принцем Гарри, который то появится голым в Америке, то наденет нацистскую униформу. Например, сейчас мы снимаем репортаж накануне родов герцогини Кембриджской. Врачи поставили ей срок 12 июля, но теперь все уже зависит от ребенка. Мы снимаем про ажиотаж вокруг этого события, про то, как люди к нему готовятся, как делают ставки в букмекерских конторах на пол ребенка и на имя, которым его назовут. Конечно, это интересно, и России – в том числе.

– За время работы на корпункте вам удалось, фигурально выражаясь, прикоснуться к Виндзорам?

– Могу ответить, что прикасался к принцу Майклу Кентскому буквально – во время интервью: мы пожимали друг другу руки. Пока он единственный из королевских персон "первой линейки" (двоюродный брат Елизаветы II, – прим. ред.), у кого я взял интервью. Кстати, он очень неплохо говорит по-русски, вообще любит Россию и – вы, наверное, знаете – часто к нам приезжает.

Наша беседа проходила в Кенсингтонском  дворце, в нарушение всех протоколов. Я просто обратился к принцу напрямую, а обычно так не делают: нужно обращаться через помощников, пресс-службу, заполнить бумажку, позвонить и так далее – англичане очень любят формализовать любой процесс. Но я попробовал, и он сказал: "Да, давайте". Что касается первых лиц, в том числе королевы, я всех их видел прекрасно, буквально в паре метров от себя, но интервью не брал.

– Что скажете о Елизавете?

– Моя встреча с Ее Величеством произошла во время ежегодной чайной церемонии в Букингемском дворце, куда я был приглашен от журналистов, представляющих зарубежную ассоциацию прессы.

Королева производит очень интересное впечатление. Елизавету здесь боготворят: она символ стабильности не только монархии, но Королевства в целом. Ее Величество всегда сдержанна и, как конституционный монарх, не вправе высказывать свое единоличное мнение, но порой ее глаза загораются так, что, судя по их блеску, понимаешь: если бы дело происходило лет 600 назад, то голова человека, который ей не понравился, полетела бы с плеч однозначно.

А так – я видел и принца Гарри, и Уильяма, и Кейт, и весь политический бомонд Великобритании: Дэвида Кэмерона, Гордона Брауна, Тони Блэра. Мэр Лондона Борис Джонсон тоже постоянно дает интервью, он достаточно доступен для журналистов. Но интереснее всего мне было общаться с голливудскими звездами, которые регулярно приезжают в Лондон на премьеры своих фильмов. Я поговорил практически со всеми, с кем хотел. Джонни Депп поразил меня своей любовью к Маяковскому.

– Вы не шутите – Джонни Депп любит Маяковского?

– Обожает просто. Пытался даже цитировать, пока шла подготовка к интервью. Представляете, читал мне Маяковского. В переводе, правда, но, думаю, если бы Депп захотел, то и первоисточник бы освоил: он талантливый очень.

– Евгений,  среди героев ваших сюжетов – знаменитые российские  "беглецы" – Березовский с Чичваркиным. Поделитесь своими впечатлениями об этих людях тоже.

– С Березовским мы встречались несколько раз, первая встреча произошла буквально через месяц после того, как я заступил работать на корпункт, это было в ноябре 2006 года. Борис Абрамович просто шел из дорогого бутика, дело было на Бонд-стрит, это одна из самых дорогих улиц Королевства. Мы писали стендап, он сам подошел к нам поздороваться, спросил, чем мы занимаемся, какой темой. Он был, естественно, с охраной, показал часы, которые купил. Березовский знал оператора, с которым я работал. Может быть, знал уже и меня, если смотрел НТВ и новости из России. Потом были другие встречи и интервью, плюс последний информационный повод, связанный с его смертью.

Ощущения, знаете: не так страшен черт, как его малюют. Борис Абрамович, если почитать российские СМИ, производит впечатление буквально дьявола, который вечно плетет паутину заговоров против России – враг номер один. Но внешне он не производил такого впечатления. Внешне он всегда был позитивный, улыбчивый, мог пошутить. Другими словами, ощущений вроде "осторожно, выбирай слова, с кем ты говоришь, с ним опасно общаться" – не возникало. Наоборот, он был довольно-таки приветливым человеком. Тот ярлык демонизма, который на него повесили, внешне – я подчеркну это – совсем не соответствовал его поведению в реальности.

Что касается Чичваркина, то меня он поразил своей внешней и внутренней свободой. Он носит вещи, которые ему нравятся, говорит что думает и вообще не беспокоится о том, что скажет "княгиня Марья Алексевна", или журналист Евгений Ксензенко, или какой-нибудь таблоид.

Знаете, бывает, что человек, когда дает интервью, становится нарочито харизматичным, энергичным таким шоуменом. Чичваркин же всегда остается самим собой независимо от того, работает камера или нет. Он веселый, грустный или такой, какое у него настроение в этот момент.

В Англии очень развита политическая корректность: многие британцы боятся назвать белое – белым, черное – черным по разным причинам. Доходит даже до маразма, когда некоторым из них неудобно ставить в офисе рождественскую елку из боязни, что она может обидеть чувства мусульман. Конечно, это, на мой взгляд, too much – чересчур, как здесь говорят. Так вот для Чичваркина политкорректность вообще не свойственна: он всегда скажет то, что думает, если хочет это сказать. Эта черта мне импонирует.

– За последний, скажем, год какие события в жизни Англии вы можете выделить как знаковые?

– Есть положительные – например, замечательно организованные Олимпийские игры в Лондоне или историческое событие – празднование 60-летнего юбилея правления Елизаветы. Среди отрицательных могу назвать пляски на могиле Маргарет Тэтчер. Как выяснилось после ее смерти, в Англии достаточно мало людей, кто уважал и любил своего бывшего премьер-министра. Люди буквально собирались на Трафальгарской площади – главной площади Лондона – и радовались: открывали бутылки с шампанским, пели и танцевали.

– А где же хваленая британская политкорректность?

– Вот хороший вопрос: где она? То, что здесь принцип "о покойнике хорошо или ничего" не сработал, меня очень удивило. Судя по всему, ее реформы действительно сильно разделили нацию, переломили не только экономику, но в том числе и судьбы многих людей, за что ее даже после смерти не смогли простить.

Также громким событием стало недавнее зверское убийство местными радикальными исламистами солдата в Вуличе (район Лондона – прим. ред.). Это, по здешним меркам, невероятный случай: убили британского солдата, возвращающегося домой из казармы. Сам по себе экстремизм уже не удивляет: даже в такой спокойной стране, как Голландия, пытались взорвать бывшую королеву. Британцев в большей степени поразила не столько сама жестокость, а больше то, что это сделали сами британцы. Да, они мусульмане, но я подчеркну, что религия не имеет здесь первостепенного значения, я сейчас имею в виду другое. Эти люди родились в Англии, это не иммигранты, не те, кто приехал сюда в десятилетнем возрасте. Они здесь родились, прошли через всю систему образования Королевства – вот что было удивительно – и убили своего соотечественника со словами "вы убиваете нас на нашей земле". Какой "нашей"? В Пакистане, Ираке или где-то еще сами они никогда не были. Пройдя весь местный английский фильтр, оказывается, можно остаться совсем чужим для этой страны человеком. Многих больше поразило именно это, а не сам факт жуткого убийства.

– Что насчет вашего круга общения в Англии? Кто ваш лучший английский друг?

– Мой лучший друг в Королевстве – это моя семья, но она русская. Если брать коллег, то круг общения в основном, русскоязычный. Есть такое понятие – языковое гетто: ты живешь вне родины, но замкнут большей частью на своих знакомых-соотечественниках. Я не стремлюсь интегрироваться, у меня есть приятели-британцы, есть люди, которым я могу позвонить и посоветоваться, но не настолько близкие, чтобы идти вместе на пикник в парк Святого Джеймса. Да и я сейчас больше стараюсь проводить время с семьей: дети еще маленькие. А социальной жизни мне хватает на работе.

– Над чем работаете сейчас?

– Знаете, я очень такой жадный до жизни – мне много чего хочется сделать, тем более я понимаю, что времени осталось крайне мало, особенно такого продуктивного. По журналистике у меня сейчас два документальных фильма в проекте, а кроме – хочу в ближайшее время снять свой художественный фильм, сценарий к которому написал еще давно.

– О чем фильм?

– О любви – как я ее понимаю. По форме – мистический триллер. Я долго переводил сценарий на английский язык, было время, когда я просто-напросто не хотел этим заниматься по разным причинам, а сейчас – все: перевод я закончил, зарегистрировал его в местной гильдии сценаристов – на всякий случай. В ближайшее время буду искать возможности для воплощения.

Еще у меня есть желание заработать миллиарды, чтобы построить бесплатные университеты, кинотеатры и учредить много разных грантов, которые люди смогут выиграть и отправиться учиться за рубеж. Я считаю, возможность получить образование в системе, которая не похожа на нашу, – это дорогого стоит. Для общей эрудиции и лучшего понимания, как устроена наша собственная страна. По крайней мере, мне самому многие вещи стали яснее. За эти годы я помотался по Великобритании достаточно много: работа это предусматривает, а я и рад. Я был практически везде: от Края Земли – есть здесь такое место – до Шотландии. Думаю в большинстве этих мест британцы, живя здесь всю жизнь, никогда не бывают. За исключением политиков или коллег-журналистов.

– У вас есть устоявшееся решение, где будете жить?

– Таких зароков я себе не даю. Если возникнет какой-нибудь интересный проект, с удовольствием поеду работать туда, где будет находиться он. Россия, Франция, Америка – это уже не так важно. Главное – чтобы интересно. Если я соберусь делать кино – пусть это будет Голливуд, если строить университеты и кинотеатры – то однозначно Россия. Поэтому ни одну дверь я для себя не закрыл, тем более – российскую. Ни в коем случае: я люблю нашу страну. Но пока мне интересно жить и работать здесь – я здесь.