25 ноября на шахте «Листвяжная» около города Белово произошёл взрыв. Дым распространился по всей шахте, от огня и отравления газом погибли 46 горняков, а затем в попытке вывести выживших — ещё 5 спасателей. В Кузбассе объявлен трёхдневный траур. Корреспондент A42.RU рассказывает, что происходило на месте трагедии.
«Никто ничего не знает»: приезжают родственники горняков
Около КПП мужики толкали застрявший автобус. В неровном свете фонарей, под снегопадом студенты-волонтёры, МЧСники, водители, журналисты упирались в корму, пытаясь с раскачки вытащить неповоротливый автобус из ледяной ямы, которую он сам себе и нарыл в снегу колёсами с лысой резиной. Слаженно толкнуть никак не удавалось, кто-то матерился, кто-то пытался командовать, но безуспешно.
— Всё, мужики, хорош, — махнул рукой водитель. — Тяжёлая техника нужна, вон у них «Камазы» стоят.
За шлагбаумом начиналась территория «Листвяжной». За рядом грузовиков, «скорых» и пожарных машин виднелся бок административного корпуса. Там был штаб ликвидации аварии, в который журналистов не пускали с утра («вы там только мешаться будете», — предположила строгая молоденькая девушка в форме Всероссийского корпуса студентов-спасателей). В штабе работал губернатор, главы областных следкома и прокуратуры, туда же провезли на пазике группу людей — все шушукались, что это родственники шахтёров.
Родственники потом ещё приезжали весь вечер — суровые мужчины с серыми лицами и заплаканные жёны и матери. Они останавливались у экипажа дорожной инспекции, который перекрывал дорогу метрах в двухстах от шлагбаума, и шли под снегом к КПП. За стеклом здесь висели фамилии пострадавших — тех, кого вывели из шахты и отправили в больницу. Это был список живых, и найти в нём своего было счастьем.
Кто-то проходил внутрь, кто-то уже выходил. Вышедшие от журналистов отмахивались или роняли несколько слов: «Собирают в столовой. Толком не говорят. Никто ничего не знает». Одну семейную пару не пустили совсем: мужчина был пьян, и охранник сказал ему звонить на горячую линию. Мужчина молча ушёл, поддерживая под руку ослабевшую жену.
«Своих не бросаем»: гибнет звено спасателей
В СМИ со ссылкой на анонимный источник сообщили о гибели целого звена спасателей: шесть человек спустились дальше всех и перестали выходить на связь. Журналисты безуспешно пытались дозвониться до пресс-службы МЧС, волком ходили вдоль шлагбаума. Расходились ядовитые слухи. Что руководство шахты пыталось представить задымление последствием учений, пока не стало известно о смертях. Что все, кто остался внутри — уже погибли. Что спасательная операция остановлена. «Они к ночи дождутся родню под забором, если так и будут молчать», — ворчал кто-то в толпе. Холодало.
Информацию о пропаже звена подтвердили официально. Следом сообщили, что операция действительно остановлена из-за возросших рисков, но временно — до утра.
Позднее губернатор расскажет журналистам, что спасатели, узнав, что их товарищи пропали и возможно погибли, а находиться в шахте больше нельзя, сказали, что своих не бросают. Снова спустились вниз. Подняли три тела.
Ещё трое попадут в список пропавших без вести, потом их вместе с горняками признают погибшими, но спустя почти сутки 51-летний помощник командира взвода Александр Заковряшин сам выйдет на поверхность. С переохлаждением и отравлением, но живой.
«Срок аппарата — 4 часа, дальше додумывайтесь самостоятельно»
Шахты делят на категории в зависимости от количества метана, выделяющегося в сутки на 1 тонну среднесуточной добычи. В «Листвяжной» выделяется 10-15 кубометров — это третья категория, самая высокая. При нарушениях вентиляции концентрация опасного газа быстро растёт, а угли пластов склонны к самовозгоранию. Шахта превращается в смертельную ловушку для всех, кто внутри.
Из-за шлагбаума выходит женщина, одна идёт к машине, с трудом пробивая ногами сугроб, который намело за полдня. Под глазами — мешки от слёз. Видя меня, она страдальчески морщится, делает отталкивающий жест рукой. Я сглатываю подступивший под язык ком и всё же спрашиваю: что сказали в штабе? Есть ли надежда? «Сказали, воздух у них кончился давно… не осталось там никого живых, наверное», — хрипло отвечает женщина и снова плачет.
Сквозь КПП проезжает минивэн с синей мигалкой и три экипажа дорожной инспекции. В толпе расходится шепоток: на место прибыл врио министра по чрезвычайным ситуациям Александр Чуприян.
Вместе с губернатором они выходят за ворота ближе к полуночи. Сообщают, что операция приостановлена, но спасатели до сих пор рискуют жизнью, выходят группами и работают на поверхности. Говорят, что приборная сеть нарушена, и отследить, был ли второй взрыв, не могли. Под землёй по-прежнему остаются пропавшие горняки. Кто-то спрашивает, каковы их шансы выжить.
— Защитный срок действия аппарата — четыре часа, — сердито говорит врио министра ЧС. — Самоспасатель — ещё плюс час. Дальше вы додумывайтесь уже самостоятельно.
Журналистам рассказывают о смерти троих спасателей и пропаже ещё троих. О работе с пострадавшими в больницах. Сергей Цивилёв подчёркивает, что никто не намерен скрывать реальное положение дел. И что он будет говорить всё, как есть, как бы это ни было тяжело и больно, до тех пор, пока не закончатся все операции по шахте.
Руководители заявляют, что нужна корректировка планов, потому что рисковать жизнями спасателей нельзя.
До утра наступает затишье.
«Все теперь там лежат»
Ночные новости: директора шахты и его зама задержали.
В восемь утра Сергей Цивилёв и командир прибывших военизированных горноспасательных отрядов Кузбасса Юрий Ше сообщили, что поисковая операция продолжится. Спасательной её уже не называли, потому что новый план такой: ВГСО изолируют участок выработки объёмом 257 тысяч кубометров и будут ждать трое суток. Смесь метана с воздухом легко взрывается, только когда газа мало; когда концентрация метана превысит 20%, угроза взрыва наоборот, снизится. Одновременно с этим пробурят скважину для тушения возможных очагов возгорания.И только после этого штаб примет решение о дальнейших поисковых работах. 35 пропавших горняков официально признали погибшими.
В штаб снова группками прибывают родственники погибших.
Выходят они в ещё худшем состоянии, чем вчера: многих ведут под руки, некоторых сопровождают психологи службы медицины катастроф. Кто-то плачет навзрыд.
— Муж каждый день приходил с работы и говорил: добром это не кончится. Зашкаливало так, что все датчики там пищали. А в ночь с 14 на 15 ноября в лаве был пожар. Никаких мер не было принято. И вот результат: буквально десять дней прошло, и все теперь там лежат, — рассказывает одна из женщин, невидящим взглядом перескакивая с камеры на камеру.
Выход на поверхность Заковряшина станет первой и последней хорошей новостью. Больше выживших в шахте нет.
Позднее Ростехнадзор сообщил, что за 2021 год на «Листвяжной» выявили 914 нарушений, из них 139 касались системы вентиляции и раннего реагирования на пожары. Работу шахты приостанавливали девять раз, а сумма штрафов превысила 4 миллиона рублей.
Следственный комитет возбудил уголовное дело в отношении сотрудников Ростехнадзора, проверявших шахту незадолго до трагедии, но фактически не спускавшихся в штрек. В Генпрокуратуре заявили, что проверят всё Сибирское управление Ростехнадзора.
Родственникам погибших выплатят по 1 миллиону рублей. Пятерых погибших и одного выжившего спасателя представили к Ордену Мужества.
В городах России люди стекаются к стихийным мемориалам. В Кемерове это «Память шахтёрам Кузбасса» работы Эрнста Неизвестного: могучая фигура будто вырастает из угля. Но если вглядеться в основание скульптуры, из силуэтов угольных глыб проступают лица погибших.
