Куда исчезают кузбасские дети, почему в нашем регионе стало больше заявлений о пропаже несовершеннолетних и как бороться с этой проблемой, разбиралась «Газета Кемерова».
Истории, которые потрясли Кузбасс
В Кузбассе в последние годы резонансных дел о пропаже детей становится всё больше. Эксперты полагают, что к этому привела информационная открытость, благодаря которой кузбассовцы активно включаются в поиски каждого пропавшего ребёнка.
Так, 15-летнюю Яну Титову из жилого района Кедровка летом 2013 года искали сотни полицейских, криминалистов и неравнодушных горожан. Девочку нашли в гаражных массивах, со следами ожогов и признаками насилия. Расследование уголовного дела длилось целый год, после чего убийцу кемеровчанки Романа Шаворнаева приговорили к лечению в психиатрической клинике.
Спустя почти полтора года в Анжеро-Судженске исчезла 15-летняя Екатерина Искандарова. Её тело нашли в лесополосе. Девочку изнасиловал и убил сосед, которого все знали как уравновешенного и спокойного мужчину.
Этой зимой в Новокузнецке прогремела история 12-летней Вики Реймер, которая не доехала до своей сестры. Поиски продолжались несколько дней, в них участвовали сотни горожан, присоединились даже люди из других регионов. Всё оказалось напрасно: 31 января ребёнка нашли сброшенным в штрек шахты. Задержали подозреваемого в преступлении, знакомого семьи девочки, на которого никто и подумать не мог. Сейчас расследование дела продолжается.
В феврале 10-летний Руслан Чурин из Тайги заигрался возле водоёма и упал под лёд. Мальчика искали почти сутки и обнаружили погибшим.
Около 1 500 пропавших
По статистике ГУ МВД по Кемеровской области, в 2016 году было подано 1 471 заявление о розыске несовершеннолетних. За первые четыре месяца 2017-го в органы внутренних дел поступило 423 таких заявления. По состоянию на 24 мая, в розыске числятся два ребёнка. Это дети, которые убегают из дома систематически, — шансы, что их найдут живыми и здоровыми, высоки.
В полиции пояснили, что около 50% сообщений о без вести пропавших детях по факту не попадают в эту категорию. Часто родители заявляют об исчезновении ребёнка, который заигрался на площадке или в гостях. В таких случаях ребята возвращаются домой сами или их находит полиция. Если бы предупредили родителей хотя бы по телефону – сколько удалось бы сэкономить нервов и сил.
«В другой половине случаев розыска полиция действительно имеет дело с самовольными уходами подростков, демонстрирующих право на самостоятельность. К профилактической работе с такими детьми, как правило, привлекаются психологи. Бывают ситуации, когда полицейские выясняют: семья неблагополучная, что и стало причиной побега. В таких случаях к родителям применяются меры административного воздействия, а семья в дальнейшем ставится на контроль», — поясняют в ГУ МВД по Кемеровской области.
Специалисты отмечают, что чаще всего пропадают дети подросткового возраста — от 13 до 17 лет. Они чувствуют себя самостоятельными, могут не примириться с правилами, которые устанавливают родители, опекуны или воспитатели в детских домах. Самовольные уходы в большинстве своём связывают с неблагополучными, асоциальными семьями, а также различными воспитательными учреждениями. При этом именно такие подростки зачастую в силах за себя постоять и редко становятся жертвами преступлений, чего не скажешь о детях, которые воспитывались в благополучии.
«Из года в год количество заявлений о пропаже детей сокращается. Также изменилась структура сообщений, довольно много случаев, когда дети просто загулялись и забыли предупредить взрослых. Вряд ли их можно считать без вести пропавшими, но тем не менее регистрация таких заявлений проходит под этим понятием.
Особое внимание уделяется детям, которые пропадают или уходят из дома впервые. Именно домашние дети, как показывает многолетний опыт, могут стать жертвами криминальных историй. Когда пропадает ребёнок, следователи в первую очередь устанавливают все обстоятельства, вплоть до мельчайших подробностей, узнают у ближайшего круга общения о предполагаемом месте нахождения. Если сработать оперативно, то уже в первые часы можно обнаружить ребёнка», — считает заместитель руководителя отдела криминалистики Следственного комитета РФ по Кемеровской области Евгений Зятнин.
В отдельных случаях у следователей есть основания полагать, что они имеют дело с криминалом. Например, в случае с Викой Реймер это казалось очевидным: девочка до этого никогда не уходила из дома надолго, не предупредив при этом родных.
«Для нас все дети одинаковые, есть различные обстоятельства их пропажи. Их оценка может разниться. В процессе выяснения обстоятельств начинают отрабатываться абсолютно все версии. Ближе, чем мама и папа, у ребёнка никого нет — они должны знать о своём ребёнке абсолютно всё, так как несут за него ответственность. Именно на основании анализа всех полученных данных следователи и принимают решение о возбуждении дела, которое затем расследуется, а при нахождении пропавшего — прекращается», — говорит Евгений Зятнин.
На поиски детей фактически поднимают 100% личного состава территориального органа внутренних дел. В первую очередь это инспекторы по делам несовершеннолетних, участковые уполномоченные полиции, сотрудники уголовного розыска. На помощь могут прийти и силы из соседних регионов, а также волонтёры.
«В ходе розыска сразу проверяются места возможного нахождения ребёнка, его маршрут, ближайшее окружение: друзья, родственники, контакты в социальных сетях. Если безвестному исчезновению предшествовал какой-либо конфликт, то после изучения полученных сведений уже можно сделать вывод о местонахождении ребёнка. Если родители не могут предоставить такие данные полиции, поиски затрудняются», — уточняют в ГУ МВД по региону.
Правила трёх суток не существует
Поисково-спасательный отряд «Лиза Алерт» работает с 2010 года во многих регионах страны, в том числе и в Кузбассе.
«На пропажу детей всегда много заявок, и эта тенденция сохраняется не только в Кузбассе, но и по всей стране. Вероятно, это связано не столько с тем, что несовершеннолетние стали чаще пропадать, а с тем, что отряд «Лиза Алерт» в последние годы активно развивается.
Причём на поиски детей откликается большое количество неравнодушных граждан, так как у многих наших помощников есть свои дети. Они проецируют эти ситуации на себя. Бывало, когда к поисковым операциям присоединялись родители и говорили: «Я представил, что бы случилось, если бы эта беда приключилась с нашей семьёй». На поиски детей всегда откликается больше добровольцев, чем на другие операции», — рассказывает куратор поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт» по Сибири Анна Будовая.
В некоммерческой организации всех детей делят на несколько категорий: так называемые «бегунки» – их большинство, дети, ставшие жертвами несчастных случаев, и похищенные. К последним относят и тех, пропажа которых связана с криминалом. Есть случаи, с которыми волонтёры категорически не связываются, — это семейные конфликты. Например, если родители не могут поделить детей после развода.
«Помощь нашего отряда можно разделить на два типа: информационная поддержка и выезд на место. Если родственники обращаются в «Лизу Алерт» своевременно, а не ждут трое суток, то смысл выезжать на место есть всегда. Опрос очевидцев, рассказы заявителей и «прочёс» местности приносят положительные результаты. К тому же, если в регионе, где произошла трагедия, нет собственного отряда, то на место выезжают столичные волонтёры. Как правило, после таких происшествий в городах и образуются группы неравнодушных жителей, готовых в любую минуту отправиться на поиски пропавшего без вести ребёнка или взрослого», — считает Анна Будовая.
На поиски трагически погибшей Вики Реймер в Новокузнецке поехали больше 300 человек – волонтёры отряда в Новокузнецке и Кемерове.
«Если раньше полиция с некоторым недоверием относилась к нашей деятельности — какие-то незнакомцы по непонятным мотивам ищут некоего человека, — то сейчас всё в корне изменилось. Иногда даже звонят сотрудники правоохранительных органов на телефон горячей линии, просят помочь. Полицейские понимают, что мы обладаем огромным человеческим ресурсом, можем в кратчайшие сроки поднять людей и организовать поиски. Мы всегда работаем, согласовывая действия с правоохранителями», — говорит руководитель новокузнецкого отряда «ЛизаАлерт» Егор Дружинин.
Также волонтёры предупреждают родителей, что в случае пропажи ребёнка не следует ждать: нужно сразу обращаться в полицию, после чего можно сообщить и в «Лизу Алерт».
«Как бы хорошо ни работали правоохранительные органы, без помощи общественности сложно представить розыск детей. К поискам мы привлекаем все возможные силы: полицию, МЧС, сотрудников образовательных учреждений, военных; приходят просто неравнодушные граждане. Все прилагают огромные усилия, чтобы их действия принесли положительный результат», — считает представитель Следственного комитета Евгений Зятнин.
В преддверии Международного дня пропавших детей сотрудники уголовного розыска МВД России выпустили памятку о том, что делать, если пропал ребёнок.
«Не существует правила трёх дней», — говорят полицейские.
Не бывает так, что родители зря подняли тревогу. Случается совершенно наоборот – обратились слишком поздно, упустили время. Буквально несколько часов могут стать решающими в судьбе пропавшего ребёнка.
